Услышав про убийства, Агбал заулыбался зубами благородного цвета слоновой кости. От это нормальная постанова...пленных не брать, перерезать всех! А то начались бы нюни про жизни подороже, и то, что отступать некуда. Ублюдок, приняв позу культуриста, воинственно воздел меч и издал столь же воинственный клич. Жаль, не прихватил с собой немного жира или масла, чтобы смазать мускулатуру: это могло бы пригодится в бою. Но, что ж, придется воевать как есть. Тактику он придумал простую — держаться поближе к писечке, где-то в центре видимо, и вырубать самых больших и опасных врагов. Куда там этим всадникам: одним ударом своего монструозного оружия Агбал мог запросто ополовинить коника. Наверное, за некоторыми даже предстоит побегать. Ну кто в здравом уме захочет выходить раз на раз с гребанной горой мышц? У кого из смертных не потечёт жидкое по ляжкам, когда мчится бешеная машина смерти с огромными ручищами и здоровенными волосатыми яйцами? Ну кто?.. Где же они?.. Все эти местные — грязь, вопящие ничтожества. «Прошу, не надо! Не убивайте!» — вопила какая-то мелкая деревенская потаскушка лет семи. Так он засунул ей клинок прямо в кричащий рот! Смазка для меча. Кулаком в ебыч, хрусь — кому-то нос сплющил. Потом взмах мечом, бабац — у дядьки голова отпала. Бабка бежит, а он — за ней. Прыжок и удар ногой с разворота. Старая кляча падает и, тихо пёрнув, подыхает. И обоссать ещё. Ха! Агбал давил селян, как говно.
— Ух, бля... — взбудоражено промычал Ублюдок, предаваясь ещё свежими, сладостными воспоминаниями.
И вот она пошла по воителям, применяя целебное колдунство. Естественно, Ублюдка она оставила напоследок, как десерт. Про себя отметил, что хоть и низенькая, но сиськи большие. Кто знает, может ещё получится поближе познакомиться с её подружками? Вот уж он-то бы её повертел, тем более что она совсем лёгкая на вид. Чего уж там, наверное, его член и то тяжелее будет. Полечила, и славно.
— Ллос мала доста...келилта ят, короче. Слава Ллос! — на всякий случай сказал он. Ворожба, это дело такое. Заговор, наговор — понимать надо.