Эрфир Теламин
…собственная смерть мне казалась тогда – уместной? Ты испугала меня, но я в миг собрался с духом и приготовился принять удар. Я его принял. Мои немногие друзья говорят, что он пошатнул мой разум: ты ударила кинжалом себя.
Ты умерла на месте. Кровь заливала твоё платье и кровать, а я стоял и думал, как вынесу тело из гостиницы, где мы встретились. Я ненавижу себя за эти мысли: как холоден и равнодушен ум. В моменты, когда ему подобало бы молчать, его властолюбивый Голос бубнит свои наставления.
Они, однако же, позволили мне выбраться с тобой из передряги, любимая. Хозяин гостиницы давно догадывался о моих научных интересах. Мне удалось убедить его тяжёлым кошельком и угрозой проклятия в довесок, что ты, моя любовь, всего лишь «экземпляр», а потому покинешь это место ночью добровольно. В моей повозке. Без шума и скандала, как я бывало совершал дела и раньше.
Это была кошмарная дорога в горы. Под утро Мирабар был далеко. Через неделю мы проехали и Брестон. Ещё через неделю я спускал тебя в эту пещеру. Мы, мирабарцы, называем её Глотка Баала, ты знала?
По преданию, один из смертных детей бога разрушения так тяготился своей природой, что ушёл в горы, чтобы не совершать убийств и не терпеть людской ненависти. Но и там он нападал на охотников, глупцов и пастухов. Нигде отпрыску тёмного бога не было покоя от жажды творить зло. Тогда он вырвал себе сердце и швырнул его в пропасть. Оно окаменело и превратилось в драгоценный минерал, за которым охотятся наивные и тщеславные. Он вбирает магию так же жадно, как сухой песок воду. Смешная легенда.
Но она печалит меня. Я чувствую, что подобно этому выдуманному потомку Баала обошёлся с сердцем я сам: я швырнул его в пропасть и оно окаменело.
Долгие годы я провёл с тобой под землёй здесь, в этой пещере, отлучаясь в города лишь по неотложным делам. Мой ум заострился и стал яснее, но уже. Подобно клинку от неуёмной заточки он истончился, приобретя хрупкость: нигде ещё я не поднимался до таких высот алхимии и некромантии, как здесь, под землёй. Но никогда я не чувствовал ещё себя таким мертвецом. Весь сделался будто машиной для научных поисков и экспериментов. Порой мне кажется, что мой ум захватил власть надо мной. Я слышу его Голос, расчётливый и размеренный, будто отдельный от себя. Он думает – и я подчиняюсь. Лишь в разговорах с тобой удаётся мне сохранить человеческое.
Говорят, подземелья – особое место. Оно хранит мёртвых, но оно хранит и бесценные богатства. Как это верно, моя любимая! Тебя, моё самое драгоценное сокровище, я похоронил здесь, на дне озера, которое сам же и создал из местной необычной воды.
О свойствах её и самом подземелье есть надобность сказать подробней. Я открыл его задолго до нашего с тобою знакомства. И первым открытием стал маленький грот с этим самым озером. Его воды имели такое сильное живительное и тонизирующее действие, что я подозреваю здесь след старой магии. Я даже пытался расследовать и толковал о том со знакомым жрецом, но исторические дознания не мой предмет. Мы с ним остановились на версии, что Мистра имеет к этому источнику отношение. Так это или нет, похоже, легенды о волшебстве здешних камней во всяком случае не до конца пусты. Я улавливаю мощное магическое присутствие глубже под землёй.
Куда было бежать, как не в собственную горную лабораторию? Здесь по прибытии я приложил весь свой талант, чтобы создать озеро, которое сохранило бы тебя, пока душа твоя ещё не оторвалась от тела окончательно. Я не преуспел. Время всегда было против нас, любимая. Не находишь ли ты это ироничным теперь, когда я обернул эту вражду вспять, и оно работает для нашей встречи с каждой подвижкой в исследовании, с каждым новым экспериментом?
Тогда я был в отчаянии. Одно дело создавать нежить (ей до сих пор полны эти пещеры, я здесь тренировался перед подготовкой партии «шахтёров» бородатым толстосумам Мирабара). Другое – оживить близкого человека. Оживить! Это ведь совсем иное. Я не успел – жизнь утекла из тебя, а вскоре вышла и душа. Я рыдал. Согнувшись у воды, я плакал, как безумец. Я проклинал судьбу, хулил богов. Таким я был в тот день в последний раз. Сильные страсти более не посещали меня.
Придя в себя немного, я заметил, что, хотя тело мёртво, твой дух остался здесь. Он не отходит. Я удивился такой связи: обычно это нужно создавать и не всегда дело идёт удачно. Тогда как будто кто-то подсказал мне, в чём тут дело: ты меня любила! И ты осталась, чтоб дождаться нашей встречи! Немедля принялся я за работу: мне предстояло сохранять и сберегать сосуд души.
Я превратил целительные воды в идеальный, бальзамирующий резервуар. Ни тлен, ни паразиты не могут коснуться тебя, пока ты висишь в нём в глубине, у самого дна. Я даже придал ему аромат цветов твоей родины – далёкого Тетира – чтобы сделать тебе приятное.
Ты иногда показывала нрав: швыряла мои книги, однажды я вернулся – ты разнесла реторты, все до одной. Я понимаю, как тебе невыносимо. Но всё же я прошу: пожалуйста, не нужно. Моя работа ведь совсем близка к концу. Долгие месяцы исследований – всё не зря. Я знаю, как водворить твой дух обратно в тело.
Я сделал все приготовления. Последний шаг – зелье лечения. Осталось просто вылить его в воду.
●●●
Мне досаждают гоблины своим ужасным криком. Я думаю порой, не уничтожить ли мне всё их племя? Откладываю это: есть, чем заняться.
●●●
Я, по совету друга, давным-давно принёс сюда серебряный клинок. Для самообороны. Уже тогда мы меж собой смеялись: какие нам мечи, червям лабораторным? А всё же смехом смех, я приобрёл у кузнеца. Стальной красавец. Я трансмутрирвал его в серебряный. Зачаровал немного, как умел, и отложил куда-то. В самом ведь деле: мне? К чему он? Говорят, «бес в ребро». Нашёл его среди вещей вчера и вдруг решил поупражняться. Я в юности немного фехтовал: фантазировал, что к дуэли. Встал в стойку и взмахнул. Теперь придётся мне признаться: меч выскользнул и канул в воду. Садовая я голова! Простишь, надеюсь, старику его забавы.
●●●
Последние приготовления. Я отправляюсь в Мирабар. Буду отсутствовать, быть может, месяц. Я долго горбился над книгами и колбами в пещере. Негоже будет встретиться с тобой таким. Спущусь в долину к брадобрею, куплю тебе и мне нарядов. Добуду там вина. Мы скоро будем вместе. Зелье лечения уже готово – поставил его среди книг нарочно: если ты будешь без меня резвиться, бей, что хочешь – лаборатория мне больше не нужна. Но эту склянку я прошу, не трогай. Убрал её специально от твоих рывков. Я ухожу, любимая. Целую. Твой Фарен Гир.