Ангст, нет, не знак. Или знак, но однозначно дурной. Оказавшись по другую сторону ограды, черная собака тут же отправляется к ее углу. Ты неосторожно устремляешься за ней — а может быть, за голосом Полуночи? — но так или иначе попадаешься на глаза. Возвращающиеся на посты рейдеры тут же тебя замечают. Это точно не могло случиться, если бы Даст взял с собой хотя бы дюжину человек. Тогда плотности оставшегося гарнизона не хватило бы, чтобы осмотреть каждый угол. Но похоже, он оставил тут каждого без исключения. И это сыграло роль. Сейчас на тебя смотрят все те, кто и отвечает за рынок и эту часть внутреннего квартала. Ты видишь часовых шестерых как минимум.
— МОЗГАЧ СНАРУЖИ! ШУХЕР!
Краем глаза отмечаешь движение на вышке. Мелькает отблеск целика ружья в коротком солнечном блике. Земля тебя уже нашла, но башня пока что беспомощно шарит взглядом по низине.
— Ложись на землю, Ангст!
— Да, без хуйни давай!
— НЕ ПОДХОДИТЬ НИКОМУ!.. — командует незнакомый тебе звеньевой. — Не подходить! Он карантинный, и на нем пси-перчатка! Аккуратнее окружай!
— Точно!.. Перчатка! Снимай перчатку и бросай ее в сторону, лысый!
— Перчатку снял и лег на землю, ну?!
— На землю!
Черные стволы. Пистолеты, обрез. Один ПП. Казалось бы, полный тупик, но это не так. Во-первых, они перекрывают только один проход, второй свободен. Вряд ли это случайность — окажись они по обе стороны, то не смогли бы вести огонь. Задели бы друг друга. А пытаться остановить врукопашную того, кому достаточно лишь касания, чтобы влезть в мозг, дураков нет.
Во-вторых... Кай. Ты видишь, что на шум приходит старый ангел. Осмотрев происходящее, он обращается к звеньевому, который и требовал к тебе не подходить.
— Я нужен, Перепел? Решил больных проведать, а тут такое.
— М? — Перепел поворачивается в его сторону. — А... Да. Да, ты вовремя. Карантинный за кордоном. Надо его заизолировать и потом всех наших прочесать. Не подхватили ли.
— Не вопрос.
— Если он сдастся, конечно.
Перепел сплевывает под ноги.
Беркут, фарфор восхищает Бедную Скимлу — восхищает по-настоящему и искренне. Женщину пробивает на слово. Ты немало узнаешь. И то, что она в последний раз видала такое только в детстве. И что даже до апокалипсиса такое редко держали на столах. И про выволочку от ее матери, когда она случайно разбила одну подобную чашку. А когда ты переходишь к делу — к Полуночи и Сирокко — Скимла даже удивляется. Настолько, должно быть, в ее голове не соотносится ценность твоего подарка и услуги, о которой ты просишь.
— Это будет мне? За неделю ухода за двумя ранеными? — в ее вопросе отчетливо читается "Всего лишь?". Ты подтверждаешь.
Что ж, приводи. Конечно приводи.
Что делаешь дальше? В одиночку тебе двух раненых не перетянуть. Да и в целом неизвестно, что там с воротами после этой перестрелки — не пустят ли тебе часовые маслину в башку, просто будучи на нервах. Вариантов не очень много. Первый — поискать кого из местных. Второй — подъехать на машине и перевезти Полночь и Сирокко на борту. В обоих случаях что-то придется решать с рейдерами и внутренними стенами.
Колин, мирно тлеют угли в домне. От легкого жара над ней оплывает воздух. Через засаленное окно выхватывает пыль хмурый свет. Нос щекочут и даже пощипывают привычные тебе тол и порох. Масло и дизель. Зачем ты здесь? Что делаешь дальше?
С стороны рынка вопли рейдеров. Суета и возня, стоило тебе лишь отойти. Краем уха улавливаешь содержимое — кто-то покинул кордон. Немудрено. Людям невмоготу уже. И невмоготу крайне.
Душа, Крюгер.
Вожак ушел, и вы остаетесь здесь, в доме общины. Крюгер, ты впервые — не отвлекаясь на экзоскелет и разговоры — четко осознаешь, где конкретно находишься. Душа, ты же воспринимаешь, что именно принес с собой Крюгер. Смерть ощутима почти на осязательном уровне — явно не так, как вы оба прежде привыкли ее ощущать. Вязкая липкая истома и острая вонь гари. Свинцовый наркотический сон и привкус железа на языке. Мускус разложения и смрад распоротых кишок. Пустые инжекторы и стреляные гильзы. Радость и порох.
Юная провидица и старый воин.
Медленно, один за другим входят другие члены общины, собранные Мраком. Кто-то подавлен. Кто-то растерян. Кто-то смотрит на тебя, Душа, в ожидании ответов. На Крюгера взирают с опаской, памятуя о пророчестве. Вернее, о первой его половине — вторую услышать успели не все.
Поцелуй Призрака и Веры затягивается. Должно быть, Вера искала способ или выбирала момент, чтобы подвинуть Фею с места, на которое метила сама. Однако как раз этого и не нужно было делать — как-то действовать. Разведенная с другим веществом радость рано или поздно остановила бы сердце Феи или и вовсе превратила ее в овощ. Душа, расскажи, как ты сама относишься к таким экспериментам своих последователей? Отговаривала и предостерегала ли ты их? Поддерживала или поощряла? Может быть, ты реагировала молчанием, и если да, что это было? Обычное молчание или, возможно, молчаливое одобрение или порицание?
Конечности Бродяги подрагивают в судороге. Уже слабой, остаточной, не пиковой для воздействия радости. Но так или иначе Бродяга пребывает не в себе. И на внешние раздражители не реагирует.
Мрак обходит лежащих, прослушивает сердцебиение и дыхание каждого. Мгновение, очень долгое мгновение смотрит в глаза Феи. А затем закрывает их.
— Не люблю такое, — говорит он неизвестно кому. — Чтобы у обратившихся пыль и глаза открыты были. Как будто... Как будто в окно недавно брошенного дома заглядываешь. Стекло еще чистое и свет пропускает, но внутри уже никого.
Призрак же и Вера уже лезут друг другу в штаны. Воистину несуразный, сюрреалистический пассаж — патетическая, с каплей горечи реплика, и здесь же в двух шагах едва ли не трахающиеся торчки. Мрак тоже это замечает. И встав, пробивает Призраку носком ботинка по бедру. Взвившись от боли, Призрак сбрасывает Веру с себя.
— Ты че, ебнулся, Мрак?!
— У нас тут пять жмуров. Перед тобой Душа, у Души есть пророчество. А еще в ярде от тебя та, которую ты вроде любил. Кто тут из нас двоих ебнулся? У тебя че, нижняя башка щас за штурвалом? Так ты скажи, я тебе ее вырежу и прижгу нахуй. Может, верхнюю включишь, вдруг работает еще.
Призрак замолкает, глотая слова. И отряхнувшись, поднимается.
— Слышал я это пророчество. Я ж тут был. Несущий Гибель на нашей стороне, поэтому я и успокоился, — он явно сдает назад. — Не понимаю, че ты взъелся.
— Какой еще Несущий Гибель?
— Ну вот он.
Призрак указывает на тебя, Крюгер. Мрак тоже какое-то время смотрит на тебя и кивает в жесте то ли приветствия, то ли принятия.
— "Сегодня к нам придет повинный в болезни, но проживет недолго," — цитирует Призрак. — "Рука Несущего Гибель благословенна". И еще че-то про смерть с небес.
— Ну там снаружи многих перехерило. Болезнь-то уйдет теперь?
— Об этом не было, Мрак.
— А Несущий Гибель вообще убил виновника-то? Или еще убьет только?
— Вроде да. Не знаю я, блядь.