Колин,
— Не, — качнул башкой Кайло. — Мы только собрались здесь, еще по составу не пробили, кто жив, кто нет. Еще не утряслось все, не до этого. Если че, маякнем, как потише будет.
Маякнут. Да, маякнут. Лучше бы ты молчал, если честно. Тогда можно было присвоить эти вещи и просто под шумок. А сейчас кто-нибудь захочет на этом навариться сугубо на праве силы. Все вы стервятники. Но даже из двух стервятников найдется кто пожирнее и с когтями поострее. Пожимаешь плечами, идешь к ангелам.
Беркут,
— Надо карантин проверить, — отвечает тебе Кай. — Кому? Пока не знаю. Обычно меня рейдеры прикрывали, пока я там работал. Но сейчас они на измене все. Так что пока я один, надеяться не на кого. Я туда иду без прикрытия и заряженный хим- и наркостабами, а люди в карантине отчаявшиеся. Им что угодно взбрести в голову может.
Он показывает тебе пулю — шипастый полуограненный шар.
— С картечью туда нельзя идти. У нее разлет, может и невиновных задеть. Пуля — решение тоже не очень, тело берет насквозь, но риска поменьше, — говорит Кай и с усмешкой добавляет: — Да и ничего умнее я все равно не придумал.
Скрипит дверь, и на пороге дома показывается Колин. Кай оглядывает его сверху вниз.
— Лежачих мест нет, Колин, сразу говорю. Что у тебя?
Ангст, в сущности, ты успешно сбегаешь. Люди Даста устраивают общий сбор напротив башни, с вершины самой башни стрелки ведут огонь куда-то за пределы стены — на тебя решительно некому обратить внимание. Ты выбираешь место в слепой зоне, не просматриваемой со стороны ворот. Скрежет арматурных ножек прилавка по исцарапанным, изношенным бетонным плитам меркнет на фоне происходящего в поселении хаоса. Топота, беспорядочной стрельбы и окриков людей.
Над оградой другой ветер. Ласковый и трепетный. Ты ощущаешь его лицом и прикрываешь глаза, представляя прикосновение Полуночи. А затем перебрасываешь себя через ограду.
Сейчас ты на той стороне периметра рынка, что противоположна от вышки. Тебя с нее не заметить. Ограда пролегает буквально в пяти-шести метрах от монументальных стен внутреннего квартала и идет параллельно им. Необходимо решить, как поступить дальше и, что немаловажно, когда. Сейчас, пока люди Даста собраны вокруг, но встревожены и готовы палить на каждый шорох. Или чуть позже, когда они уже успокоятся, но разойдутся по постам и займут периметр рынка. Второй вариант на йоту менее предпочтительнее первого — Даст может и вспомнить, что его дергали по твою душу.
Даст,
— В карантине все там же. Хули с ним сделается-то?
Выстрелы с вышки прекратились незадолго до того, как ты, собственно, отдаешь приказ к прекращению огня.
— ...я попал в него кажись.
— ...ага. Я тоже разок.
— ...сука! Он встал, бл! Сваливает, пидор!
В ответ на твои слова Перепел пожимает плечами:
— Шакал не шакал, а только пулемет — это как-то нихуя не на прогулку выйти. Впрочем, жить тебе. Ни на чем не настаиваю.
И на этом разговор заканчивается.
Беркут, Ангст, Ингрид, Колин.
За спиной Даста и Патрона закрылись ворота. Перепел оглядел собранных, но еще не разошедшихся рейдеров, а затем поднял глаза на вышку.
— Эй! Башня! Сюда спустись!
— А ты еще кто такой? — спросила башня. — Здесь Бифф рулевой. Он нас ставил, он нас и снимет.
— Кончился твой Бифф. И Мама кончилась. Сам не слезешь, так я к тебе поднимусь, щегол сраный. И ты через окно выйдешь.
— Ладно, тихо, бля. Че ты сразу...
Какое-то время они ждали, пока с вышки спустятся стрелки.
Перепел сплюнул под ноги. Кайло и Сэм осмотрели новоприбывших. Конечно, "ново-" — это звучало очень условно. Рейдеры Биффа и Даста соприкасались друг с другом и неоднократно, однако теперь все поменялось. Теперь все они действительно одна банда с одним лидером. И этим лидером оказался именно тот, кто стоял над Перепелом, Кайло и Сэмом. Порядки менялись. Осиротевшим шестеркам предстояло или принимать их, или бросать вызов, играя по крупнейшей ставке. Перепел ждал, что выпады начнутся раньше — сразу и на месте — но они не случились, когда Даст показал себя. Значит, можно было предполагать, что и не случатся.
Не в ближайшее время.
— Значит так, прибылые, епт. Рассос кончился. Вся эта хуйня, которой вы прежде страдали, типа трипов в патруле, мочилова по беспределу, проебов на посту (да, Жало, блядь? Че ты башней своей крутишь, на меня смотри!) — вся она отныне в прошлом. В том страшном и кромешном пиздеце, который вы, начиная с этого момента, навсегда забываете. Любой, кто будет пойман на смене спящим или упоротым, потеряет половину пайка и отправится нахуй в поля сорняки дергать! Делали бы все по красоте — этой хуйни всей не было. Риск не проебала бы тех, кто пер на стены, а потом не пришлось бы разбираться с Душой. Все проблемы от проебов. И того, кто будет эти проебы допускать, я удочерю лично.
Все промолчали. Никто не принял сказанное на свой счет. И, разумеется, всему перечисленному Перепелом не положен конец — но теперь на это хотя бы не будут закрывать глаза. И то благо.
— Разошлись по караулам. Как Даст утрясет вопрос, над прибылыми расставим звеньевых. А пока все. Работаем.
Банда начала разбредаться по местам. Давешние стрелки вернулись обратно на башню.
Глотка, в Менсфилде полным ходом идет уборка урожая. Ты видишь голые поля ржи — ее местные убрали еще до того, как начался сезон дождей, и осадки потверже могли запросто побить посевы. Сейчас же местные дергают репу и складывают ее в небольшие самодельные тачанки. Колеса, рамы и короба где деревянные самодельные, а где и качественные доапокалиптические. Всего вразнобой. Место явно не затворническое — бартером не брезгует. Активно общается с Межниной. Но лица, провожающие твою банду, явно недоверчивые. Боятся вас не очень — должно быть, есть почему — но осторожничают.
Тоже, должно быть, есть почему.
Проехав в центр села, ты видишь длинный просторный хлев. Где-то в глубине мычат коровы, прядая ушами от проникающего через щели ветра. Коровы. Мясо. А еще множество всякой другой еды, которую местные получают, наминая им сиськи.
Вскоре ты знакомишься с вожаком этого места — Сухим. Это маленький низенький старичок, явно заставший Золотой Век. Когда он выходит тебе навстречу, местные оставляют работу и собираются вокруг твоей банды. Они явно ждут худшего. И только то, что ты чуть ранее приказало своим держать оружие в чехлах, не дает возможному конфликту зародиться. Сухой спрашивает, что привело тебя и твоих людей. Ты отвечаешь. Градус напряжения чуть спадает. Вы обмениваетесь еще несколькими ничего не значащими фразами, а затем Сухой предлагает вам разделить пищу.
На столе немало всего — вам разливают в плошки похлебку из ржи, брюквы и лесных бобов, ставят большой чан каши из червей, а также дают странные продукты, которые ранее видело ты, но с которыми незнакомы самые юные из твоих людей. Сыр, творог и масло. Шепот с подозрением тычет в творог ножом, долгое время не решаясь. Оглядывается на всех вас, замечает, как спокойно ты это ешь, и лишь после этого следует примеру банды.
Сухой сетует на то, что не может помочь работой, так как Менсфилду не нужна защита. Селение стережет Кровавый Утес, ведомый могучим воином Раксом. Если где-то и стоит искать работу, то это у него. А работу Ракс дает и дает активно. Ему нужны помощники в деле налетов на местные поселения — для чего-то Кровавому Утесу нужны пленные, и много пленных. Люди. Вся прочая добыча, будь то еда, топливо, оружие и вещи, ему неинтересна. И ее он вполне готов отдать под дележ всем, кто пойдет с ним. Сухой выражает готовность устроить вашу встречу, если тебе это интересно.
Впрочем, Сухой также дает понять, что если ты разобьешь Кровавый Утес ("Вас не так много, и поможет вам разве что чудо," — добавляет он), отходящее сейчас ему станет отходить тебе. Ибо чем сильнее защитник, тем лучше для поселения.