Полночь с удивлением ощущала, как её голос подхватывает мировой вихрь, превращаясь в вышибающий мозги ураган... Только дойдут ли до кого-нибудь её слова? Одумается ли хоть кто-нибудь? Или глупый в своей недальновидности Вормвуд убьёт сам себя?.. Да, я ранена, Вормвуд, радуйся... Но моей жизни ты не получишь... И жизни Сирокко... И Ингрид... И Беркута... Уходить... Надо отсюда уходить... Убегать... Уезжать...
...Путь до дома Ингрид был словно в тумане. При каждом шаге от боли сводило ногу и темнело в глазах. Мысли путались, во рту пересохло и отдавало металлом... Полночь кусала губы, чтобы не разреветься и прижимала к себе ангельскую сумку... И шла... Только бы не отстать... Только бы не потерять сознание... Только бы дойти... Шаг... Шаг.... Ещё один... Немного... Осталось немного...
...Наконец, все в безопасности. Наконец, получилось сесть и больше не мучить истерзанное бедро. Однако самое страшное только начиналось. Надо было достать осколки. Ингрид к себе раненная подпустила только удостоверившись, что Сирокко нормально устроен, вроде как дышит и что им занялся Кай.
Белая как мел кожа Полуночи сейчас особенно ярко контрастировала с черными как уголь волосами. На лице остались только ставшие огромными черные глаза с расширившимися от боли зрачками. Казалось что вся кровь ушла в изуродованное бедро, в котором со знанием дела ковырялась Ингрид, доставая осколки и накладывая швы. Актриса старалась держаться. Быть стойкой. Играть роль. Не осложнять работу подруги ещё и слезами и жалобами. Хорошо, что был Беркут, который крутился рядом и пытался разговорить девушку, находящуюся на грани потери сознания. Как когда-то, несколько месяцев назад, сама Полночь развлекала его и вытягивала на разговор в долгом и тяжёлом перегоне. Пока говоришь - не спишь, пока говоришь - работает голова. Не можешь говорить - пора остановиться. Теперь его очередь быть классным попутчиком. Спасибо тебе, Беркут. Полночь отвечала, даже улыбалась и смеялась, прикрывая глаза и морщась только при наиболее болезненных манипуляциях ангела...
Ничего не значащая болтовня помогала не уйти в совсем неспасительное забытье, не потеряться в урагане мирового вихря, помогала не думать о том, что есть большая вероятность никогда больше не вернуть себе изящной походки... И никогда больше не танцевать... Кому нужна хромая танцовщица... Шрамы останутся... Уродливые страшные шрамы... Поверх талантливо нарисованных нежных цветов и драконьих изгибов... Моё тело... Произведение искусства... Такое идеальное, бережно хранимое, чтобы радовать других, чтобы делать этот мир прекраснее... Порвано, истерзано, вывернуто наизнанку... Из-за какой-то случайности... Из-за того, что кому-то было мало крови... Мало смертей... Не смотреть туда, не смотреть... Не думать о плохом, не думать... Ингрид, пожалуйста...