Мать-Жрица,
— Спокойнее, сестра, — Риск смотрит на тебя, не внимая и не отвечая твоему эмоциональному врыву в происходящее. — Я работаю. Навожу порядок. Вот Бифф сказал, что кто-то сунулся через ограду ночью. Среди убитых опознали культистов. Я пошла разбираться, и по мне стали стрелять. Вот этот.
Она кивает на Сирокко.
— Мы сами палить в ответ не стали, никого задеть не хотели. Но свое пацан выгреб.
Бифф обходит происходящее, тоже держа пистолет в руке. Осматривает людей культа и в частности бросает взгляд на Сирокко. Затем на раненых людей Риск. Берет одного из них за плечо, какие-то мгновения изучает травму ключицы и... И приходит к тому выводу, к которому прийти не хотел, так как рассчитывал подставить Риск. Стреляли только по ее людям. Лишнего она себе не позволила.
— Похоже на правду, Мать. Со стороны культа раненых нет.
Душа, когда ты заканчиваешь говорить, то чувствуешь, как по толпе проходится волна. "Мировой вихрь пришлет виновного в болезни". Искорки сомнений, вспышки взаимного недоверия, огоньки затаенной ненависти — вся эта спектральная гамма чужих эмоций мгновенно заполоняет эфир. Заполоняет настолько плотно, что ты даже на мгновение теряешься.
— Охуенный план, урод, — Риск наставляет обрез на Биффа. — Сначала Душа шлет своих торчков через забор. Их опознают. Потом ты отправляешь меня разбираться. И наконец, я оказываюсь здесь одной из первых, чтобы Душа объявила моих людей причиной заразы. Так ты задумывал?! Сам допер, или подсказал кто?!!
Но Бифф не остается в долгу и поднимает пистолет в ответ.
— Опусти пушку. Клянусь именем Матери, слышу такое впервые.
— Именем Матери? А че будет, если это пиздеж все, а?! Грех своего пиздежа будешь ночью отмаливать?
— Ты че, охуела? За метлой следи. Сама не можешь квартал удержать, шобишь в канавах солнце за солнцем, а потом крайних ищешь! Тебя только то, что ты сестра Матери, и спасает! Обычно людям за такое шкифы вынимают. Но это людям, а не суке вроде тебя!
Твой вопрос о свидетелях игнорируется обеими сторонами. Он уже никому неинтересен. Банда Матери, разбитая на два лагеря, все же остается бандой Матери и не решается открыть друг по другу огонь в ее присутствии. Именно за Матерью и будет последнее слово. Но не только это сдерживает рейдеров — многие в замешательстве и пытаются понять, правду ли ты сказал. А если и правду, то кто из стоящих здесь виновник болезни. Десятки диалогов, сотни реплик — рейдерам действительно не до того, чтобы устроить взаимное смертоубийство.
— ...кто первым пришел?
— ...надо мозгача звать.
— ...кто-то вихрь слушал, видел че-то подобное?
— ...я точно первым не был.
— ...а че толку щас виновника искать? Болячка один хуй уже в городе. Найдем не найдем, ниче не изменится!
— ...не, вроде не было.
— ...погнали ща к Честеру, надо погружаться и выяснять.
— ...а с культом че?
— ...да похуй уже.
— ...бля, думаешь, правда?
— ...ну ебать! Если она виновника видела, может, и как снять болячку тоже знает?
Но сомнения касаются не только рейдеров. Они касаются и твоих людей. Мрак смотрит на толпу во все глаза; он полностью внял твоим словам и сейчас шарится, действительно выискивая виновника. Если бы ты обернулась назад, то увидела, что столь же потеряны и все прочие твои последователи.
— Он. Я его никогда не видел, — произносит один культист и сглатывает.
— Я тоже.
— И я. Думаешь, он виновник болезни?
— Душа сказала, что он придет утром. Утро еще к концу не подошло.
Все они смотрят на пришлого. На человека с пулеметом и гранатометом. На человека с глазами, с хорошо читающимся контролируемым безумием. Твое восприятие начинает воспринимать новые импульсы. Их тысячи, миллионы, и они все, все одинаковы.
Страх.
Страх. Чужак.
Чужак. Страх.
Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак. Страх. Чужак.
Безмолвно — с немым, непреодолимым ужасом в глазах — культисты бросаются прочь. С тобой остается только преданный тебе Мрак. Он смотрит на тебя, резко уменьшившийся в размерах и уже не такой грозный. Он ищет у тебя защиты. Считает, что с тобой безопаснее, чем в стороне от тебя. Что ты укроешь. Мрак может порвать кого угодно в ближнем бою, на ножах, на трубах, просто руками и зубами, но ему не по силам остановить непонятное. Нечто вроде хворей или шалостей мирового вихря. Для этого ему ты и нужна. Именно ты, Душа. Риск провожает культистов краем глаза, считая, что они намерены избежать шального огня. Бифф же оказывается чуть проницательнее. Перехватив взгляд Мрака, он отслеживает его до конца и замечает, что Мрак смотрит на этого чужака.
Сирокко, ты подтягиваешь ноги к себе в позу эмбриона — ничего привлекающего внимания, так скручиваются все, кого избивают на земле. Но у тебя есть план. В нужный момент времени ты бросишь себя на грудь, а затем рывком распрямишься, как сжатая, чудовищно напряженная пружина. Бросая себя вперед с низкого старта.
Раз. Два. Три. Пора. Рывок!
Бифф и Риск замечают это. И в полной мере находят в тебе выход для накопившегося друг на друга раздражения. Стволы визави переводят на тебя. Грохочет обрез, дважды хлопает пистолет. Тебе разносит ногу, а затем прилетают под лопатку два каленых жала. Тело предает. Холодная черная земля с размаху бьет по голове.
Больше ты не встаешь. Больше ты не борешься.
Цену определяет то, после скольких ударов ты можешь подняться. Верно? В чем-то да. Ты не проиграл, пока сам не решишь так. Тоже верно? Возможно. Но есть еще и другие вещи, Сирокко, верные не менее, а подчас и более. Межнине плевать. Это вся правда, которую надо знать о ней — Межнине положить хер. Возможно, не самой ей — все-таки не с нее бытие начиналось — а самому миру, который ее породил. Иногда мир подносит испытания, закаляющие и делающие крепче. Собственно, именно они тебя и закалили. Но иногда сошедшиеся в одной точке непримиримые обстоятельства человека попросту перемалывают. В труху и пыль. То самое колесо истории, которое катится под откос и набрало уже такой разгон, что бесполезно пытаться его подпереть. Межнина не испытывает ненависти. Не презирает, не преследует и не расправляется с неугодными. Она намного страшнее и на порядок хуже.
Межнина просто существует. Существует такой, какая есть.
Беркут, ты склоняешься к тому, что все контролирует здесь именно Душа. Сейчас она ввергла обе группировки в полное замешательство. И сложно сказать, что на уме у нее в дальнейшем. Хотя чуть ранее ты уверенно считал, что ситуация под контролем Риск. Так как хотя силы банд примерно равны, Риск появилась здесь раньше и лучше владеет происходящим. А это нередко многое дает.
Чего опасаться? Да любого шального выстрела. Если кто-то цепанет другого, пороховая бочка тотчас же разорвется, и место превратится в бойню. Из-за действий Души люди не понимают, что происходит. А когда они этого не понимают, то ищут для происходящего самые простые объяснения. Провокация позволит им тут же расставить все точки. И определить вектор работы.
Деэскалировать ситуацию лично тебе вряд ли удастся. Много раздраженных людей с пушками — влезешь, и велика вероятность, что просто получишь пулю. Риск была здесь первой. Возможно, деэскалации послужит, если дать ей то, что она хочет. Однако никаких гарантий. Конфликт между ней и Биффом это вряд ли разрядит.
Крюгер, честно, я не понял, кого именно ты считаешь своим врагом, истинное положение которого хочешь выяснить. Предположу, что все, кто угрожают Биффу, для тебя враги, так как именно Бифф и пообещал тебе заплатить. Исходим из этого. Лучший способ ворваться для тебя — это засесть с гранатометом на какой-нибудь крыше. Проблема твоего оружия в том, что на короткой дистанции им не повоюешь, а ты один и не можешь сказать, как поведут себя стороны конфликта. Поэтому выбери точку подальше от всех, и если что-то начнется — жахни осколочным в середину самой опасной толпы. Потом на гранатомет забей, не трать время — выжившие тушки из пулемета подровняешь.
Истинное положение твоего врага — в полном замешательстве. Блаженная девка сказала какие-то слова, которые резко вывели окружающих из душевного равновесия. Сейчас хороший момент, чтобы ударить, если бы ты этого захотел.
Наибольшую угрозу представляет, как ни странно, эта блаженная девка. Стоило ей сказать какие-то слова, как даже Бифф начал смотреть на тебя косо. Не с недоверием, но явно с ворохом неразрешенных сомнений. Ты не мог быть виновником болезни, так как прибыл в город, уже когда болячка расползлась. Но... Что "но"? Вот именно. Придумать и навесить на тебя каких-нибудь стигм можно целую пачку. Сейчас баба вякнет что-нибудь еще, и обе эти толпы начнут стрелять именно по тебе. Такие дела. Если что начнется, мочи первой именно ее.
Глотка, еще когда ты поднимаешь очки на лоб, Данко взводит затвор ПП. Но дослушивает тебя. Постановка перед фактами мгновенно сдувает его вроде как нормальное и благодушное настроение.
— Щемись в нору, мутант косорылый. Щас я тебя унижу.
Ты выхватываешь тесак и тут же ловишь добрую половину очереди прямиком в торс. ПП паршивый, не Золотой Век, доспех не пробивает, но ощущение, будто тебя как следует отходили по ребрам кусками арматуры. В бой врубаются еще двое людей Данко, стоявшие с ним в карауле — оба стреляют по тебе с пистолетов. Однако безрезультатно. Пули либо летят в молоко, либо звякают о металл и цепи. Ты жив. Пока даже на ногах стоишь.
Твои люди выскакивают из-за байков, выхватывая стволы. Сейчас вы сметете этих щеглов. Как вдруг раздается грохот выстрела откуда-то издали. Напротив мотоколонны взлетает небольшой гейзер чернозема. Еще выстрел. И еще гейзер. Ты поворачиваешься на звук и понимаешь, что стреляют с башни! Той самой, вокруг которой в Вормвуде возведены стены, защищающие рынок. Судя по звуку, это трехлинейные винтовки. А судя по точности, в руках их сжимает какое-то мудачье, просадившее твердость рук и глазомер в наркопритонах.
Под прикрытием марксманов Данко и его люди увеличивают с тобой дистанцию. Хотя... Они откровенно рвут когти. Ужаснувшиеся тем, что только что натворили, и насколько бессильно против тебя их оружие.
В общем, унижения, которое он тебе пророчил, не получилось. Но смеяться ему вслед времени нет особо. Надо думать, что делать.
Ангст, Даст уже подходит к ограде, чтобы поговорить с тобой, как вдруг с вышки начинают стрелять. Куда-то за стены. Ты не можешь понять, что происходит. Даст же, заслышав все это, привычно припадает на одно колено и выхватывает вторичку.
— Э! — кричит он на башню. — ЧЕ ТАМ ТАКОЕ, БЛЯ?!
— ДА НЕ ЕБУ! — отвечают ему. С башни раздается второй выстрел. — ЛИСАПЕДИСТЫ КАКИЕ-ТО, НАШИХ МОЧАТ!
Ты понимаешь, что сейчас Дасту резко станет не до тебя. И не обманываешься.
— Так, все на охрану рынка! Если изнутри кто ломанется, в расход их, поняли?!
— Че, отдыхающих тоже поднимете, Даст?
— Да, пока да! Да потом отдохнете, епт! Все на периметр ща, бегом, ебать!
Вокруг рынка начинается возня. Из притона в Подбрюшье Мамы выбегают трое рейдеров, отдыхавших там. Еще парочка покидает казармы.