Куда этот урод делся!
Квартирмейстер широко раскрывает глаза, оказываясь менее быстрым, нежели все остальные; по сравнению с их главным врагом — так медленнее улитки! Вот так идёшь, аккуратничаешь, внимательно ко всему относишься — и видишь при этом чересчур умную птицу, которая оставляет только рой мурашек за спиной и необходимость подумать об этом чуть больше, чем секунду — а теперь ещё и в комнату алхимического отродья было не пройти и не проехать.
Точнее как, проехать можно: на собственной заднице, извалявшись в вонючей на вид тины. Впрочем, та появилась на полу слишком... внезапно. Он хмурит брови: опять-таки происки тех, кто знает о мире больше, чем это необходимо, раз пользуется последнему во вред.
Он не сможет прыгнуть, как это сделал Со. Он не сможет и вступить на тину не упав как Мендес, которого он едва-едва, но видел из-за угла. Стоять бесполезной каланчой — это тоже не звучит как Аксель Йен: уж тогда разумнее развернуться и уйти, давая возможность команде отработать как часы!
Ответ пришёл в голову внезапно; рискованно и, возможно, смертельно для остальных присутствующих в комнате, но он надеялся, что это сработает как надо ему, а не на смех Вселенной. Махом мужчина достаёт из-за пазухи факел, дёргая его из бокового кармана заношенного мешка, умещая подмышкой, а другой рукой — огниво; нехитрой манипуляцией в его руках разгорается пламя, перехваченное пропитанной соломой.
— Готовьтесь рвануть обратно! — успевает он предупредить не то Олле, не то Мендеса — а может и всех разом — тут же склоняя факел в тину перед своими ногами. Если повезёт... он даст им возможность прошагать чуть дальше. А если нет, то, одним хером — этому товарищу со стекляшкой вместо глаза несдобровать.
Впрочем, в голове его были совсем другие размышления и тот же вопрос, что и прежде: неужели Хавьер действительно воспользовался своим положением и повёл их на битву в угоду своих личных целей?