Когда Карл и его дух, наконец, обрекли покой, Аксель действительно почувствовал облегчение вместо горечи. Никто от него этого не просил, но он всё равно чувствовал себя обязанным довести дело до конца. Даже, если людям могло казаться, будто Крагу и вовсе не должно было быть до этого мыслей, он действительно ценил почившего шведа. В конце концов, долгое время он ходил именно под его руководством и пусть он не заводил друзей во время «службы», было глупо считать, словно последний ему никем не был.
Мужчина последний раз кинул взгляд на могилу и кивнув головой, развернулся к могиле спиной. Не так он, конечно, предпочёл наблюдать за похоронами близкого; с другой стороны, у него самого были немного и другие традиции для всего, что связано с религией. Ещё раз осмотрев снаружи небольшую капеллу, пока Краг двигался в её сторону по узкой тропке, — оставаться на солнце в такую погоду было бы попросту кощунством — он хмыкнул. Не то, чтобы у них было много вариантов.
— Старая голова, представляюсь последним. Моё имя — Аксель Йен, отец, — между делом замечает старик, неловко улыбнувшись, почёсывая вспотевший затылок. Едва ли он забыл. Такие вещи не забываются, но и представляться раньше времени монаху не хотелось. Теперь же, когда и повар их корабля и капитан объяснились, как к ним обращаться, настало время и для датчанина.
— И ещё о паре вещей помимо островной жизни... — ненавязчиво добавляет Краг, — товарищ из «Приюта» сказал, что вы бывалый на Карибах и видали многое. Но обо всём по очереди, я предполагаю? — не то риторическим, не то действительно вопросом, который требует какой-то ответ, спрашивает вслух Аксель, коротко взглянув на Хавьера.