1853 - 1861 гг.
Южная Каролина, плантация Роджерсов
Занятия физическим развитием не проходили даром: ты рос крепким, редко болел, быстро бегал. Вскоре взвод курка на пистолете уже не казался такой сложной задачей. Да и занятия историей самым положительным образом сказывались на твоем кругозоре, а к тому же вызывали горячее одобрение отца и дяди. Отец взял за правило привозить из своих поездок (а ездил он то в Чарльстон, то в Колумбию, столицу штата - торговля хлопком часто требовала личного присутствия плантатора) одну-две книги по истории. Так ты познакомился с "Записками о Галлськой войне", "Сравнительными жизнеописаниями", "Исторей упадка и разрушения Римской империи" и многими другими трудами известных мыслителей.
А однажды глава семейства привез тебе "Хижину дяди Тома". Это была новехонькая книжка, но ты уже о ней слышал: как-то ее упомянула тетушка в том смысле, что вот, о нашей жизни что-то написали, не то что глупости всякие про разных, пусть и известных, покойников. "Хижину" она, правда, не читала, а если бы прочла - изрядно бы удивилась.
Книга была неоднозначной. Написанная легким языком, она повествовала о добром, трудолюбивом и мудром негре, дяде Томе и злых рабовладельцах, от рук одного из которых дядя Том в конце погибает. Тебе сразу бросилось в глаза, что автор, некая мисс или миссис Бичер-Стоу, судя по всему, ни разу в жизни не была на плантации. Она будто писала о каком-то воображаемом, карикатурном Юге, где негры трудятся в поте лица (и не нужны им вовсе бригадиры, которые будут подгонять и следить, чтобы не отлынивали при первой возможности), плантаторы избивают рабов до полусмерти (хотя это же глупо! Все равно что намеренно убить свою лошадь; к тому же Господь, как говорил отец Иезекииль, не одобрял насилия ради насилия), а единственный настоящий южный джентльмен, мистер Шелби, показан добрым, но совсем безвольным и слабохарактерным.
Дядя Ричард прочел ее после тебя и долго еще плевался.
- Эти янки вообще не знают, о чем пишут! Пусть бы автор приехала на Юг для начала, да хоть бы и к нам на плантацию, посмотрела своими глазами. Заодно увидела бы, что такое настоящее южное гостеприимство! Уж я бы ей показал, какие негры работящие, ага. И пусть найдет хоть одного джентльмена в округе, который бы своих рабов избивал до полусмерти! Да это даже законом запрещено, я уж молчу про то, что так делать нет вовсе никакого смысла! Стала бы она свою корову убивать ради забавы?
Возмущению его не было предела. А вот маме книга понравилась.
- Конечно, эта добрая женщина никогда не бывала на настоящем Юге, - говорила матушка, успокаивающе гладя Ричарда по плечу, - Ты прав, Дик, но как она владеет языком! Да и преследует явно добрые цели. Она просто указывает нам на наши недостатки, пусть и преувеличенные.
Споры про "Хижину" длились в вашем доме больше месяца, пока наконец домашние не уговорили отца прочесть ее. Его вердикт был краток:
- Глупость и навет, - и на этом дискуссии кончились.
*****
1856 год
Вы прикупили хороших негров: двоих крепких парней лет двадцати и девчонку. Ее отец брать не хотел, уж больно была мелкая. Но торговец так слезно упрашивал взять Вильгельмину (что за имечко!), ведь она - сестра одного из купленных ранее негров... в конце концов Джон Роджерс согласился.
- Будет в доме убираться, - постановил он.
Очень быстро оказалось, что ничьей сестрой Вильгельмина не была. Почему не узнали при покупке? А как? Негров самих спрашивать, что ли? К тому же эта девчонка ни слова не знала по-английски, кроме "Спасибо". Говорила она на странном языке, который тетушка Мириам опознала как нидерландский. Уж один Бог знал, откуда эта негритянка набралась такого, сама-то она объяснить ничего не могла.
Вильгельмину нарядили в простенькое, но опрятное платьице и приставили помогать Джейкобу. Она ходила за ним хвостиком, а старый негр ворчал, что эта юная мисс сведет его с ума. Вообще в вашем доме быстро вошло в моду называть рабыню "юная мисс" - это было забавно. Ее учили английскому все подряд, и спустя полгода она уже сносно могла объясниться. Оказалось, раньше она была рабыней-прислужницей какого-то бизнесмена из Голандии, но он прогорел и продал ее.
- Джон, я говорить спасибо, ты очень добрый! - так она охарактеризовала отца. У Вильгельмины не укладывалось в голове, что к хозяину надо обращаться "масса", но отца это забавляло.
- Миссис Дженни, вас люблю! - она жалась к твоей матушке, будто котенок. Впрочем, мама умилялась и не прогоняла ее, даже пыталась научить вышивать.
- Мириам злая, но... - негритянка задумывалась на мгновение, подбирая слово, а потом, будто просветлев, продолжала, - Но хорошая! И Господь! Библия! Ооооо!
- Ричард громкий, пьет, пьет, плохо! - такую характеристику заслужил твой дядя.
Дядя и правда много пил в последнее время. Предпочитал виски, но не отказывался и от сидра, пива, вина. Обычно он напивался раза два в месяц, садился на коня и скакал куда-то, мрачный, горделивый, самой своей фигурой выражая отчаянье и опасность. Несколько раз он конем наезжал на добропорядочных работников плантации и платил штрафы твоему отцу. До шерифа эти дела никогда не доходили.
Еще дядя прикупил себе пару новомодных револьверов от м-ра Кольта и теперь упражнялся с ними. Оружие он в руки брал исключительно трезвым.
- Револьвер и алкоголь несовместимы, - говорил он тебе, обучая премудростям стрельбы.
*****
1858 год
На праздник в поместье Маккалистеров по случаю дня рождения главы рода, Герберта, вы поехали всей семьей. Даже дядя Ричард согласился составить вам компанию и теперь, слегка взбодрившись двумя стаканами виски, увлек куда-то в сад одну из дальних родственниц "горцев". Тебя же заставили нарядиться в приличный костюм и приставили опекать дочерей Герберта: Джессику и Эбби. Обе они пошли, видимо, в покойную матушку, так как были совсем не огромные, не крепкие и на отца были похожи разве что ростом - для девушек довольно высоким.
Джессике семнадцать. Она серьезно смотрит на тебя большими зелеными глазами, порой, после особо удачной остроты, прикрывает рок хрупкой ладонью, пряча улыбку. Сама она поддерживает разговор на любую тему, кроме, пожалуй, военного дела. Даже в истории она кое-что понимает.
- Вся библиотека, по сути, моя, - говорит Джессика, - Никому среди Маккалистеров не интересны книги. Им куда больше нравится охотиться, гоняясь за лисами, выращивать хлопок и стрелять из всего подряд.
Эбби пятнадцать. У нее длинные светлые волосы, уложенные сейчас в несложную прическу, маленькие, но полные губы и бледная кожа. Она смеется над всеми твоими шутками, шикает на сестру, когда та пытается рассказать что-то слишком, по мнению Эбби, серьезное. А еще она ведет тебя в сад и показывает две статуи, установленные там совсем недавно.
- Это Ахиллес! Он убил Гектора ради любви Елены Троянской! - мечтательно рассказывает Эбби, путая события, - А вот наш дед! Но про него я мало знаю, пойдем дальше!
Статуя деда стоит прямо возле входа в сад. Огромный мужчина в высоких сапогах и охотничьей куртке, в одной руке он сжимает ружье, а другую приложил козырьком ко лбу, будто высматривая кого-то вдали. Он бородат, внушителен и суров. И на полголовы выше Ахиллеса.
Герберт Маккалистер вообще любит статуи и статуэтки, в доме их целая куча. Там и Венера (с голой грудью!), и Геракл, а еще есть бюст Веллингтона и десяток маленьких, с палец, британских гренадеров в огромных шапках. Джессика, как ты узнал, переняла эту отцовскую страсть. В ее личной коллекции уже несколько десятков статуэток животных, от лошадей до гончих.
На этом же вечере присутствуют и Питерсоны. Они пользуются расположением хозяина, но, зная об их отношениях с вашим семейством, Маккалистеры пытаются развести вас по разным углам.
Под конец вечера отец тихонько отводит тебя в сторонку.
- Присмотрись к девчонкам Маккалистеров, сын. Они - выгодная партия, - и уходит, оставив тебя в раздумьях.
*****
1860 год
Этот год был полон событиями. Весной в Вест-Пойнт уехал Уильям. Вся семья очень им гордилась, а домашние негры вздыхали с облегчением: уж больно масса Уильям был проказник и сорвиголова. Брат страшно собой гордился.
- Стану генералом! Или хотя бы полковником! Эх, жаль, войны нет... - говорил он.
Летом к Генриетте посватался Стивен Маккалистер. "Посватался" - громко сказано, конечно, но сделка была заключена. Ты подозревал, что тут не обошлось без отцовского сговора. Впрочем, Генриетта, выросшая в настоящую юную южанку, вовсе не противилась, только краснела и хихикала, завидев будущего мужа. Порой ты замечал, что они перешептываются о чем-то и начал подозревать, что здесь не только отцы сговорились, но и дети. Стивен был высок, крепок, задирист, но к тебе проявлял должное уважение. В конце концов, ты старший брат его будущей жены, а значит тоже несешь за нее ответственность и абы кому в руки не отдашь. А Стивен очень не хотел быть "абы кем".
Осенью женился твой напарник по детским играм Луис. Женился на Вильгельмине - она выросла в статную негритянку с широкими бедрами и узкой талией. Теперь Вильгельмина командовала домашними неграми, ведь Джейкоб постарел и был слаб. И командовала она жестко, несмотря на молодость.
- Ниггер, брысь отсюда, не видишь, масса Александр идет! - говорила она с неискоренимым нидерландским акцентом, завидев твою фигуру. Даже если негр и близко не стоял у тебя на пути. Она будто считала своим долгом руководить всем, что происходило в доме и несла личную ответственность за любое событие. Вильгельмина очень огорчалась, если ей делали замечание - это значило, что она плохо делает свою работу. Негритянку в доме любили, ведь она управлялась с хозяйством, как никто более, переплюнув даже старого Джейкоба. Она знала, сколько у вас в доме муки, хлеба, вина, куриных яиц, мяса, конфет и могла приготовить еду, кажется, вообще из всего. Впрочем, сама готовила редко - для этого были ее подручные.
А зимой... зимой Южная Каролина вышла из Союза. И все из-за чертовых янки!
Уже давно они давили Юг пошлинами, давно хотели освободить ваших рабов и посягали на ваши права. Ты знал все это, потому что отец и дядя часто, усевшись у камина и взяв по бокалу виски, говорили о подобных вещах и вовсе не препятствовали твоему присутствию при их беседах. Отец был настроен радикально:
- Какого черта я должен покупать инструменты на Севере? У британцев я могу взять их куда дешевле! И в конце концов, мы кормим эту страну, мы даем им больше половины бюджета, а взамен? Взамен янки хотят отнять у меня мою собственность! Да куда эти негры пойдут, если их вдруг освободят? Они ж перемрут с голоду!
Дядя в целом соглашался с братом, но высказывался чуть умереннее:
- Нет, я понимаю, что янки хотят и себе выгоду поиметь. Но почему они лезут на Юг? Пусть идут на Запад, гоняют голозадых индейцев и делают там, что хотят. Наша земля - наше право распоряжаться ею по своему усмотрению!
В 1860-м президентские выборы выиграл некто мистер Линкольн. Вы сначала недоумевали - кто это вообще такой? Его имени даже в бюллетенях не было, как он мог выиграть? Потом отец привез из Чарльстона кипу газет и принялся читать. И прочитал такое... Оказывается, этот Линкольн был не джентльменом, а сыном фермера. И хотел отменить рабство! Вот прямо так и говорил: рабство - это мерзко. Потом, конечно, оправдывался, мол, меня не так поняли, живите на Юге как хотите... но южане ведь не дураки. Им все было понятно.
*****
1861 год
Вслед за родным для тебя штатом последовали другие. Весь Юг восстал против федерального правительства, пытающегося сунуть свой нос в дела штатов. Запрета на выход из состава Союза не было, а потому, говорили все вокруг, мы вольны покинуть это объединение, когда пожелаем. В марте оказалось, что вы живете в новом государстве - Конфедеративных Штатах Америки. Ликованию не было предела. Ну наконец-то у вас есть своя Конституция, где права штатов оберегаются, а не попираются! Наконец-то Север не будет указывать вам, откуда закупать товары и куда продавать хлопок!
А потом... потом началась война.
Янки отказались признать южные права. Справедливое требование сдать федеральные форты, по недоразумению оказавшиеся на территории Конфедерации, встретило отпор. Линкольн к тому же объявил о наборе едва ли не ста тысяч добровольцев в армию! И провозгласил, мол, южные штаты - в состоянии мятежа. Это уж было слишком.
Твой дядя записался в ополчение штата одним из первых. Достал откуда-то свой старый синий мундир с капитанскими погонами, организовал несколько десятков добровольцев и назвал их "Отдельной ротой ополчения Южной Каролины". Вскоре эта рота влилась в состав 8-го Южнокаролинского добровольческого пехотного полка. Дядя немного жалел - он хотел служить в кавалерии, но офицеров не хватало и его уговорили возглавить пехотинцев. Так он стал, во-первых, майором, а во-вторых, заместителем командира полка. Он даже бросил пить.
Отец закупил три десятка ружей для армии родного штата, десяток револьверов, пять лошадей и две сабли.
В апреле Конфедерация объявила о призыве в армию, но добровольцев хватало и так. На призывные пункты приходили в форме еще Континентальной армии Вашингтона, с ружьями той же поры. Формы на всех не хватало, поэтому многие полки снабжались синей формой федеральной армии, которая осталась на складах. Так же и с оружием: снабженцы выгребали всё, что только могли, но оружия катастрофически не хватало. Впрочем, поток добровольцев не иссякал.
Юг был готов сражаться за свою свободу.