Хоффман:
Голову отпилили большим и острым ножом. Как прирезают скотину во дворе. На спине - ни следа волочения по земле и коре дуба могучего. На руках и ногах - следов от верёвок нет. Его просто подняли. И есть мысль, что вот этот след на бедре отдаленно напоминает след от крепко сжатой ладони размером со штыковую лопату. Ты прямо представил (благодаря богатейшему воображению, взращённому на хирургических атласах), как здоровенный человек придерживает бедолагу за ногу, прибивая лодыжку к дереву.
Ох уж эти фантазии.
Вогт:
Мёрзлая земля неподатливая - она крошится каменно-твёрдыми комьями, под железной кромкой лопаты скрипит нехотя, будто бы не желая раскрывать своё лоно и принять в него это замерзшее голое тело. И не важно, кем он был - рыцарем, крестьянином или даже бароном - все они одинаково возвращаются в грязь, и над всеми ними нужно прочесть молитву и забыть, оставив позади.
Всё глубже и глубже могила. Ты стараешься, мозолистые руки огнём горят. Так правильно.
Достаточно для того, чтобы похоронить мертвеца. Достаточно для того, чтобы считать приказ исполненным, а совесть перед мертвыми согражданами - чистой.