Дул холодный западный ветер. Пробирая даже сквозь теплые, серые плащи, через плечо которых шла широкая алая линия - знак траура по близкому человеку. Капюшоны почти полностью скрывали лица присутствующих на церемонии. Но ваша семья, точнее те, кто остался в живых и находился в светлом разуме, стояла отдельно, как бы сосредотачивая на себе взгляды. Кто-то смотрел с жалостью и сопереживанием. Кто-то со злобной решимостью и непониманием. Кто-то с завистью и плохо скрываемой радостью. Вы - лишь тень, что когда-то отбрасывали ваши предки. Но кто скрывается в тени? Можете ли вы показать остальным, что ваша фамилия не просто звук и закорючка на бумаге?
Гумберт, ставший старшим братом после смерти Леопольда, стал наследником всех прав и обязанностей отца, почившего в страшном ужасе, Вернера Фростгелбера. Он же получал все те письма, которые присылали торговые партнеры, уведомляя, что скрепляющим фактором торговли была репутация отца, которым вместе со своими людьми держал в ежовых руках всю местность на востоке провинции. А ныне, как к глубокому сожалению его не стало, никто не уверен в том, что кто-то из наследников сможет поднять с колен некогда великую фамилию. "... мы рассматривали Леопольда, как преемника всех охранных и торговых дел, союзов и клятв. Однако, понимая всю тяжесть Вашего положения и не имея возможности как-либо Вам помочь, мы предлагаем оставить все договоренности в силе, в течение трех месяцев. Как раз, этого времени Вам и Вашим близким должно хватить, чтобы оплатить полученный ранее от нас товар, и начать писать новую историю своей семьи.
От чистого сердца желаем Вам всего наилучшего и скорбим вместе с вами... В конце каждого письма стояла подпись и имена, имена, имена, имена. Имена тех, кто радостно бежал за помощью к вашему отцу, а теперь с такой же скоростью бежит возвращать деньги - увы, сами товары, которые по отработанной годами схеме, содержал и при удобном случае продавал Вернер, куда-то делись.
Да, большинство вещей из хранилища унесли выжившие разбойники, но недавно, кто-то из ваших выживших солдат смог выследить смельчаков, что решили под покровом ночи ограбить вашу измученную горем обитель.
Гумберт сразу же приказал повесить не только воров, но и все их семьи, пытаясь таким образов показать всем, что он способен на мужские поступки. Но это выглядело слишком жалко - как предсмертная дрожь.
Желто-коричневые листья, что недавно морем покрывали землю вокруг семейной усыпальницы Фростгелберов, были за день до похорон собраны унылыми слугами, с опаской косившимися в сторону ближайшего леса, и где-то сожжены, да так, что в воздухе стоял легкий аромат гари, сразу напоминающий о событиях почти недельной давности. Но ты, Конрад-Рудольф, и так, без всяких запахов, помнил все то, что происходило...
Приглашенный, сухой как жердь, жрец Морра, споро зачитал молитву, аккуратно помещая по две монеты каждому из ваших мертвецов на глаза. Громко вздохнув и покачав головой, он кивнул вам и остальным детям, что пришла пора прощаться. После вас в дело вступят гробовщики, пытаясь как можно аккуратнее спустить три гроба вниз. Туда, где лежат остальные члены семейства Фростгелберов.
Старший брат был против, чтобы на похоронах были те, кто присылал те письма, но старый дворецкий тонко намекнул, что пышные похороны тоже сойдут за пыль в глаза, и дадут немного надежды "кредиторам", что их требования будут выполнены в срок. Привыкший слушать советы старших, а к тому же не знающий, как поступить правильно, Гумберт уцепился за этот совет, как за последнюю соломинку.
После того, как похоронная процессия вернулась на поверхность, всех гостей пригласили внутрь особняка, где в одном из больших залов уже были расставлены столы с напитками и кушаньями. Играла легкая напевная музыка, не мешающая разговорам и заглушая то, что лучше бы детям умерших не слышать. Но вот взгляды было не скрыть никак...
- Говорят, что ее... - послышалось среди голосов, но надоевший за вечер музыкант взял слишком противную ноту, отвлекая тебя подслушивания, и ты упустил момент концентрации. Не беда, тебе еще напомнят, кто ты и где твое место. Особенно этот толстяк, Аугуст Лаундер, розовый от дармового вина, мужчина заплывшими поросячьими глазками наблюдал за Мартиной, сидевшей с тобой за одним столом, а когда та не высказала взаимного интереса, начал чаще звать девушек-подавальщиц, явно надеясь удовлетвориться не только хмельными напитками.
- Да! Представляете, мы ударили с ним по рукам и его ребята забрали с собой почти сорок тюков ткани! А он даже... - говорившего прервали, заметив как ты навострил уши внимательно разглядывая сидевших за столом говорившего торговца. Низенький и сморщенный, словно старый желудь, мужчина носил очки, постоянно бережно придерживая их одной рукой, поворачиваясь в сторону. Ты помнил, что это был Гернот Шлим, продавец ткани и владелец больших выпасов для овец. Уж за кем ты не видел зла, так это за ним. Однажды он даже подарил тебе фигуру парусника Бретонии, что пылится у тебя под кроватью. Хорошие были тогда времена.
- Нет, точно вам говорю, стоит немножко подождать и кинуть этим ублюдкам пару медяков. Они не посмеют отказаться, иначе... - реплика Тино Капленбруммера, распространившим о себе славу бастарда одного из графов-выборщиков, сосланного в вашу глушь добывать мечом себе славу (в реальности же его интересовали только замужние женщины, нечестные драки в свою пользу и дорогой алкоголь), была прервана грозным криком Гумберта, под конец постыдно словившего петуха.
- Вы мерзкие твари! Вы пришли в дом, где вам были всегда рады! Вас встречали здесь в любой день и погоду! Моя мать сидела с вашими детьми! Я и Леопольд ездили на охоту с вашими сыновьями! Мартину прочили в жены кому-то из ваших отродий! Вы неблагодарные твари! Пускай Сигмар посмотрит в ваши души и воздаст вам за все ваше "добро", - плюнув на каменный пол, наследник оттолкнул в сторону мажордома, что-то яростного шепчущего ему в ухо и скорым шагом вышел из зала.
Через несколько секунд зловещей тишины вновь заиграла музыка - музыкантам было плевать на все эти ссоры, но им было важно, чтобы оплата пришла в полном объеме, а значит нельзя выставлять хозяев банкета в дураках.
Рудольф кожей чувствовал новый уровень ненависти, которым обжигали сидевшие с ним в одном помещении люди. Благо здесь стояла церемониальная стража из охранников усадьбы, и он не опасался "случайно" получить кубком по голове. Но что будет дальше? Ведь нельзя сидеть на одном месте ровно. У вас уже ушли конюхи, предрекая скорую беду. Солдаты и простая обслуга могла присмотреть за лошадьми, но нужно было держать ситуацию под контролем... А ведь тебе только утром рассказали, что пришедший на помощь в день Краха, как его в пьяном состоянии называет Гумберт, был торговец из тилийского союза Фабриканте, Виантар Трамани. Опытный рубака посетивший множество мест был уже не молод, но силен как бык. Вы сами помните, с какой радостью он врубился со своими наемниками и стрелками в "ржавые" ряды бандитов. Да, он не демон в бою, каким был твой отец... Но он был, по крайней мере, жив. А это уже чего-то да стоило. Но твои размышления о сравнении мертвого героя с живым торгашом были прерваны какой-то мелочью, которую засыпая произнес твой брат, - ... а меня убьют, а тебя упекут в послушники, куда-нибудь под землю. И на этом... - храп и звон разбитой бутылки послужил сигналом об окончании беседы.
Так и сейчас, тебе было непонятно, что делать. Или ты все-таки можешь что-то предпринять?