— Болит. Ещё как, — призналась тётя, хотя будучи удивительно стойкой женщиной, предпочитала не обсуждать такие вещи. — Ерунда. Через ещё пару-тройку деньков пройдёт.
Осторожно отхлебнув чаю, она задумалась над вторым вопросом.
— Ну а кому я там нужна сегодня? По профессии только два года отработала — пятнадцать лет назад. Ну а тогда... да дурой влюблённой была, за Колькой кинулась, сломя голову. А оно — видишь, вон как?
Действительно, Николай Степанович, её первый и на данный момент последний муж, уже шесть лет как похоронен на местном кладбище. Яра смутно припоминала. Кажется, аневризма или что-то такое. Ему было около пятидесяти.
— Ладно, ну их, эти воспоминания. Ты допивай, а я пока схожу за бельём.
Яра хотела было предложить сгонять вместо неё, но тётя Света, как обычно, заявив, что и сама не инвалид, сделала всё по-своему. Забрала с улицы высохшее после стирки постельное бельё и, вернувшись, вручила Аникеевой две наволочки, чехол для перины и пододеяльник, пахнувшие свежестью и деревней.
— Всё, по кроватям, — безапелляционно заявила она в конце и, перед тем, как попрощаться, поцеловала племянницу в лоб. — Завтра ещё поболтаем.
Пожелав спокойной ночи, тётя Света ушла спать.
Яра ещё какое-то время посидела, допивая чай и обдумывая всё услышанное за день. В числе прочего ей подумалось, что тёте обязательно нужен новый муж.
Потом она на всякий случай проверила телефон — оказалось, интернет даже ещё не "очухался" с прошлого раза. Ну и наконец можно было отправляться на боковую.
* * *
— Фанни? Хм. А что? Можно, — согласилась Марина.
Дядя пожал плечами и кивнул, не имея на данный момент варианта лучше.
А вот у бабушки почему-то это имя энтузиазма не вызвало совсем.
— Как Каплан, что ли? — она покачала головой. — Может, лучше Милка?
— Может, Майка? — в ответ предложила Марина.
— О! Я знаю! Как вам Собака Павлова? — предложил юморной дядя. На это хихикнула даже бабушка.
В итоге проблема выбора имени для маленького рыжего котёнка была отложена на потом. Остаток вечера был посвящён беседам за жизнь.
Здоровье бабушку вроде бы не беспокоило. Марина и тётя Саша (родная сестра дяди Жени — другая племянница бабушки) помогали с огородом. Дядя заготовил дров на осень и зиму.
В посёлке, где у них была квартира, жизнь тоже особенно не менялась — дядя всё также работал программистом, а Марина работала в ателье. Не бедствовали, не голодали. Больше и рассказать было нечего. Да и уже пора было готовиться ко сну.
Алисе постелили на диване в зале, дядя с Мариной легли в маленькой комнате, как и прежде, а бабушка — в своей.
* * *
Саундтрек: ссылкаДевочки легли примерно в одно время и обе долго лежали в тщетных попытках заснуть. Сон не приходил, в отличие от вихря мыслей — разных мыслей: о родных, об учёбе, о конце лета, о пропавшем три дня назад Алёше, о коте из поезда, о комментариях на форуме, о питомцах, о том, почему не общались раньше, о деревне в целом и о завтрашнем дне. И если поначалу всё мыслилось как-то более или менее последовательно, то потом в головах у обеих разродился настоящий хаос: мысли толкались, теснили друг друга, сливались. То и дело возникали новые — часто тревожные, иногда абсурдные. Фоном им были разные деревенские звуки — шорохи, скрипы, стуки, шелест листвы, жужжание насекомых, стрекотание сверчков, сонное ворчание собаки Ефремовых — странно, но почему-то сейчас её присутствие поблизости действовало успокаивающе.
Саундтрек: ссылкаЯре как назло вспомнился кошмар, виденный в поезде. И воспоминания о нём в итоге вытеснили все остальные мысли. До жути не хотелось увидеть что-то подобное снова. Тем более, что теперь рядом не было кота, который мог бы её от этого оградить. Или хотя бы котёнка.
Аникеева не помнила, сколько она так пролежала. Но когда сознание уже готово было уйти в забвение, что-то холодное капнуло с потолка на щёку. Спросонья она смахнула каплю ладошкой, даже не осознав этого, пока оно не повторилось ещё, а затем ещё раз. Тётя не предупреждала о протекающей крыше. Яра села на кровати, снова стерев влагу, и, включив телефонный фонарик, посмотрела на руку. На ладони оказалась кровь.
Поначалу Аникеева усомнилась в увиденном, но когда очередная капля приземлилась ей уже на лоб, девочка пулей вылетела из кровати, бросившись к выключателю, будто он был единственным спасением. Повернув рычажок, она встала спиной к двери, в следующее мгновение готовая выбежать из комнаты. Мягкий жёлтый свет "лампочки Ильича" мгновенно распространился по комнате, расставив всё по своим местам: потолок был сухим и чистыми, также как постельное бельё. Руки тоже были чистыми. Яра на всякий случай посмотрелась в зеркало на дверце платяного шкафа — ничего. Ни следа.
Ложиться обратно после такого, конечно, не хотелось. Но сонливость и здравый смысл в итоге победили испуг, и Яра наконец заставила себя лечь, решив оставить свет включённым. В этот раз она заснула легко.
Алиса лежала, подложив одну руку под подушку, другой поглаживая котёнка, мирно сопевшего рядом, и разглядывала силуэты вещей и мебели в темноте. Особенно привлекали к себе внимание старые портреты давно умерших родственников. И деда. Свет Луны почти не пробивался через плотную завесу листвы деревьев за окном, тем не менее контуры портретов и лиц на них всё равно оставались видны. Почему-то казалось, что стоит отвести от них взгляд, как призраки прошлого оживут. От таких мыслей хотелось с головой накрыться одеялом и замереть до самого утра, пока не закричат петухи.
Наконец, когда на Алису нашла дремота, она повернулась лицом к стенке и, закрыв глаза, стала проваливаться в сон. Окончательно заснуть ей не дали шаги. Старческое шарканье, эхом отражавшееся от стен зала. Должно быть, бабушке тоже не спалось. Или забыла что-то. Или встала попить.
Шарканье стихло прямо посреди комнаты, и на некоторое время в зале воцарилась тишина. По-видимому, бабушка стояла и смотрела на внучку. Но продолжалось это до странного долго. В конце концов, Алиса не выдержала и спросила:
— Бабуль, ты чего?
Ответа не последовало, но шаги удалились в другой коридор — в сторону кухни. Однако переключатель так и не щёлкнул. Карась на всякий случай приподнялась, глянув в сторону двери — и действительно, света на кухне не было, как, впрочем, и иных звуков. Ну ничего — быть может, просто стоит и смотрит в окно, ведь она любит так делать?
Упав обратно на подушку, Алиса через некоторое время вновь услышала шаги, на сей раз другие, более расторопные и без шарканья, которые теперь прекратились уже возле самого дивана. В этот момент Карась почувствовала, как проснувшийся котёнок стал отчаянно жаться к ней. Затылком она ощутила движение холодного воздуха, отчего ей самой захотелось свернуться калачиком. Она боялась повернуться, потому что уже знала: бабушки там нет и быть не может. Дверь из зала в коридор к спальням была гремучей из-за стёкол и закрывалась на защёлку, и когда Алиса поднималась, та совершенно точно оставалась закрытой. И дверь на улицу тоже — дядя Женя перед сном запер её на второй замок. Теперь страшно было даже пошевелиться или издать хоть один звук. Она будто чувствовала, что теперь с ней могло случиться недоброе, стоило только каким-либо образом выдать, что не спит. Поэтому Алиса просто лежала тихо и неподвижно, стараясь дышать ровно, пока наконец не пришёл сон, прогнав прочь любые страхи и тревоги.