— Крис, есть работа. Идем прямо сейчас. Надень штаны и приведи себя в порядок. Заказчица — не последнее лицо города.
Хорошо, что Криса не пришлось снимать с очередной девки. Иметь с ним что-то общее было не из приятных — ветер в голове, ни капли выдержки, да и на деле сосредотачивается с трудом. Но сейчас леди Сенде требовалось с кем-то вести переговоры, а в этом Крису с трудом нашлись бы равные. Муан равнодушно смотрел, как сейчас он спешно одевается, ополаскивает лицо в деревянном ушате и ровняет бороду. Иронично и странно — именно то, что создавало Крису немало проблем, в конечном итоге и приносило ему хлеб. Личное обаяние. Подвешенный язык. Сама внешность, которой он был отнюдь недурен. Направь имеющееся на благое дело, и уже стал бы богачом. Но девки и вино, развлечения и кутеж, вся эта безудержная неприкаянность занимали куда сильнее, чем какие-то там далекие перспективы. Что ж, дело хозяйское, решил тогда Муан. И забил на это молот. Тянуть Криса из болота праздности до бесконечности он не мог, да и полуорков ценят не за добродетели смирения и терпения. Пусть Крису лучше прошибут где-нибудь чердак. Глядишь, чего и на место встанет.
Но в один из дней он нашел Муана. Находился при этом в трезвом виде (что уже неплохо), а из выпивки нес с собой не вино и не эль, а... Обычный сидр. О котором еще недавно отзывался, как об алкоголе для отроков. Однако то, чему Муан стал свидетелем в дальнейшем, его удивило в не меньшей мере. Крис заговорил.
Он рассказал об отце. О том, как сожалеет, что ничего не добился. Как встретил девушку с ребенком, который вполне мог быть от него. Как хочет положить конец всей этой круговерти всеобъемлющего ничего. Муана поначалу кольнула совесть ("Нельзя было бросать, надо было тащить до конца!"), но потом как кольнула, так и утихла. Возможно, что-то в жизни Криса начало меняться, когда из нее стали пропадать друзья. Что ж, все к лучшему.
Культ Тропы Щитов требует защищать то, что имеешь и считаешь своим. Но суть в том, что лишь единицы из равнинных жителей надо защищать от стрел и мечей. Перед большей частью стоят другие опасности. Непреодоленные пороки, внутренние демоны и раздирающие неразрешимые противоречия. А раз они есть, кому-то придется выставлять щит и перед ними.
— Я найду тебе работу, — сказал тогда Муан. — Но если увижу, что награду за нее ты опять пропиваешь, на этом наши пути разойдутся.
И вот теперь работа нарисовалась.
* * *
— Мое почтение, миледи.
Пугливый Освальд. Подобострастный Генрих. Сдержанная и твердая Сенда. Звучало все просто — отнести деньги злодеям, забрать краденое и идти делить награду. Но в иной перспективе происходящее не выглядело радужным ни с одной из сторон. У Генриха будут деньги, а у воров что? Краденые драгоценности или все-таки холодное железо? Знакомая модель товарооборота, тысячи таких сделок и поныне совершаются на Черной Дороге. Ты мне кошелек, а я тебе ножом в глаз. Да и даже если они все-таки принесут это краденое, неужели будет правильно их отпустить? Они тогда извлекут из этого уроки и продолжат заниматься этим снова и снова. Именно дурные уроки всегда в душу сильнее всего и западают.
Что вообще лежит в этой шкатулке, что за нее дают полторы тысячи золотом?
Да не твоего ума дело.
— Если они точно знают, что Генрих принесет золото, то быть засаде. К гадалке не ходи. Отобьемся и кого-нибудь допросим, где краденое лежит. А если они все-таки принесут краденое, то нам самим их придется хватать. Негоже что-то вообще давать бандитам. Сорвав куш, они пересидят где-нибудь, а потом снова возьмутся за старое. У меня на этот счет есть мысль, как обезопасить Освальда. Пусть когда обмен состоится, мы как бы предадим Генриха и нападем на него и бандитов, чтобы отнять и золото, и драгоценности. Тогда другим бандитам будет нечего Освальду предъявить. Он не окажется в ответе за то, что Генрих нанял ненадежных помощников.
Муангай повернулся к Генриху:
— Генрих, придется пропустить разок в челюсть, если не возражаете. В таком спектакле лучше не играть наполовину.