Окна выходили на двор, по прикидкам Славы - ровно в противоположную сторону от того места, куда смотрели окна столовой. Сверху все выглядело примерно так же, как в последний раз видел это школьник - перевернутое ведро, мангал с беседкой - но при этом статуя вновь покинула своё место, и как будто вообще исчезла со двора. Для того, чтобы проверить место, где возможно стоял незнакомец, следовало посетить комнату напротив. Тем временем в этой комнате в ответ на угрозы Давыдова была лишь тишина.
Резко распахнув дверцы шкафа, Нюре всё же пришлось отпрянуть - но не от того, что кто-то выпрыгнул оттуда, а от облака пыли, поднятого в воздух от резкого движения створок. Мелкие частицы пыли так и норовили забиться ей в глаза и нос, чтобы заставить чихать и тереть глаза. Аккуратно сложенные стопки одежды лежали здесь явно не один год, местами виднелись мышиные испражнения, кое-где зияли дыры от моли. Эта одежда уже явно была никому не нужна, и доживала свои последние дни.
Вероника задумчиво вышла на центр комнаты, а затем взглянула на кровать, и присела, намереваясь приподнять свисающее покрывало, чтобы проверить одну из теорий Давыдова, когда покрывало дёрнулось, и из под него показалась рука. Девушка взвизгнула и отпрянула, повалившись от неожиданности на пятую точку. Но рука была самой обычной, человеческой - узкое девичье запястье, накрашенные ногти.
- Ира, ты напугала меня! - выдохнула Кройц, поднимаясь на ноги.
Из под кровати раздался приглушенный смех Дани, и затем его голос произнёс:
- Давайте к нам, тут весело! - жестикулируя в такт словам, тонкие девчачьи пальцы поманили к себе, предлагая присоединиться к вечеринке под кроватью.