Птица кано проделала немалый путь, возвращая Солнце на небосвод, прежде чем Листопад и Лесной Ливень, два воина племени, вновь встретились в амфитеатре. Шёпот ветра объявил вышедших на каменную сцену оживлённым шелестом, рассаживая по зрительским местам опавшие листья. Удалившись от внимания всех прочих ушей и глаз, два элифе нашли отдых от опостылевшего племенного быта в постановке интерлюдии. Лесной Ливень, распростёрши руки, отмерено прошагал за спиной Листопада:
- После всего, что случилось, оглядываясь назад, скажи мне, этого ты добивался? Признаться, мне сложно понять, всё ли прошло согласно твоему плану.
Мальчик закрыл глаза, сложил в замок руки на груди, застыв в раздумье на миг. Он сделал три шага к рядам сидений и развернулся к остановившемуся Лесному Ливню:
- Что-то переменилось в племени. Я чувствую это. Мы заявили о себе, о нас отныне не станут вспоминать лишь в последний час нужды. Помощь военным задачам возрастёт. Отжив своё, ты убедишься, что мой отец останется одним из последних воинов элифе, кто погиб из-за непродуманных решений. Скоро сила племени окрепнет. Когда придёт время принять в братство новых воинов, я обращусь к Белоцвет.
Обстановка на сцене прорастает напряжением. Шелест ветра стал еле слышен, серьёзные взгляды обоих элифе вцепились между собой подобно могучими корням. Сдавшись, Лесной Ливень отвёл глаза. Пожав плечами, он усмехнулся, обернув беседу в назидательно шутливый тон:
- Один выселенный шаман тоже любил заигрывать с самоличными решениями и самоуверенными заявлениями.
Гордо подняв голову, Листопад резко возразил, порезав ладонью воздух перед собой:
- Ты никогда не увидишь меня здесь на роли Молодого Ясеня.
Лесной Ливень улыбнулся. Сняв с пояса хитиновый меч, он выписал оружием несколько натренированных дуг и снова пожал плечами, но уже намеренно не посмотрев в сторону Листопада:
- Постараюсь понадеяться на это.
Мальчик смерил соратника холодной выразительностью, но промолчал. Солнце укутывалось кронами деревьев, длинные тени проползи на зрительские места. Листопад и Лесной Ливень покинули сцену, попрощавшись, разошлись по домам. Вернувшись в отцовское жилище, выдолбленное в стволе великого древа, мальчик рухнул на ворох пожелтевших мягких листьев. До следующего прилёта кано он не сомкнул веки. Уставившись в потолок, Листопад размышлял о прошлом и грядущем. Переживания и стремления молниями разразились в его сердце грозой беспокойства.
После бессонных дней и душевной тревоги Листопад желал обрести поддержку в совете Талала. Подоспел сезон, когда племени требовалось уделить время собирательству и Листопад присоединился к Яснодаре. Мальчик помогал старейшей, беря на себя тяжёлую работу по переносу трав и фруктов. Усмотрев неизменную задумчивость советницы, Листопад не беспокоил её навязанным общением, но держался поблизости, что было ему отрадно, пусть того и не показывал. На общих работах Листопад часто оглядывался на Яснодару, чувствовал исходящую от неё доброту и мальчику, которому так не хватало материнской заботы, в чём не хотелось до конца признаваться, напитывался согревающей умиротворённостью рядом со старейшей. Та запоминающаяся непродолжительность, может и безответно, но сблизила Листопада с Яснодарой, однако появление Крупного Плода отстранило мальчика от этой привязанности, и он снова почувствовал себя одиноким. И когда Яснодара откликнулась на помощь, чтобы вместе обдумать новые методы обучения воинов, Листопад попытался с благодарностью принять её соучастие, но встретил внесённый труд с демонстративным равнодушием. Увлечённость военным делом и устремления в этом направлении затмили эмоции холодным расчётом и сложившиеся отношения не помешали Листопаду предложить свою помощь старейшей в наработках по улучшению стрел.