Покинув похожие на светский раут похороны, аколиты свернули на одну из боковых улиц и вскоре скрылись от взглядов участников траурной церемонии. Проходя сквозь толпу, при виде рясы Экклезиархии расчищавшей дорогу, каждый думал о своем. Но если мысли Рейнала больше занимала душечка-Лидия, сулившая не только веселое времяпрепровождение, но и возможность попасть в Драгоценные кварталы, то Сифре мыслил всеобъемлюще, еще раз анализируя все сказанное и как прямым текстом, так и полунамеками.
Основной зацепкой пока что был Рудра Сингх: этот достойный представитель славной в первую очередь числом фамилии явно был уверен в сказанном, и при визите не указал бы священнику на дверь. Скорее всего, по прикидкам отца Экзуперанси, предложение было скорее формальным, чем выражением искреннего интереса, но это уже был первый камешек в фундамент собора – оставалось только не спугнуть «строителей».
Если с Рудрой было все просто, то с философско-медитативными практиками молодежи вышел полный провал, и виной тому был всего-навсего языковой барьер. Считая Сифре человеком посвященным, юные раджанские нобили не удосуживались разъяснять ту или иную терминологию, и аколит вскоре понял, что запутался во всех этих кармах, дхармах, брахмах, особенно когда один термин присоединяли к тому или иному слову, выдавая на-гора неудобоваримые конструкции, от которых можно было не то, что мозг, язык сломать. Пришлось священнику с неудовольствием констатировать, что результаты беседы околонулевые – откровенной ереси и отступничества в словах не было, а за непонятными словами могло таиться все, что угодно. Право дело, отцу Экзуперанси не помешал бы проводник в мир локальных верований, который бы разъяснил, чем отличается сатчитананда от просто ананды, ашрама от атмана, и какой мокши надо достигать.
Обсуждая увиденное и услышанное, мужчины успели только пройтись по верхам полученной информации, как у Рейнала требовательно запищал вокс, своими звуками вызывая воспоминания о будильнике, каждое утро будившим юных гиспалиских бандитов. Естественно, это оказалось сообщение от Лотты: кто еще, кроме леди Инквизитора, мог написать на закрытый канал? Вызов был по уровню «Дельта», так что пришлось отставить все дела и ловить ближайший кар, унесший аколитов к хорошо знакомой им рекафейне.
…Появившемуся спустя пару минут на том месте, где беседовали аколиты, долговязому мужчине, выгодно отличавшемуся от остальных горожан старомодным котелком и закрученными кверху широкими усами оставалось только недоуменно оглядеться и зло сплюнуть на затертый тысячами тысяч ног рокрит, раздраженно ударить себя по бедру и скрыться за спинами пассажиров прибывшего на остановку двухэтажного автобуса…
***
Вскоре большая часть аколитов, проведенная бесстрастным баристой в «затхлые катакомбы», как на сей раз назвала свое обиталище Лотта, расположилась вокруг знакомого стола, на котором на сей раз вместо кальяна была раскинута карта Драгоценных кварталов. Самолично разнеся по всем кружки с рекафом, по объему больше похожие на пивные, инквизитор доложиласб – на сей раз даже без шуточек и подколок:
- Так, ребята, дело серьезное. Мы – в заднице, и это не эвфемизм и не преувеличение. Сегодня в двенадцать в Драгоценных кварталах, а именно в Изумрудном и Сапфировом, произошло… - девушка раздраженно махнула рукой, - да варп знает, что произошло. Может, и он самый. В обшем, там произошло два разлома в форме буквы «Лямбада», знаете такую? Один из архаичных вариантов готика. – инквизитор нарисовала на расстеленной карте означенные разломы, один из которых, стартуя из границы Изумрудного квартала и самого центрального и элитного – Бриллиантового, прошел почти через весь Изумрудный, лишь немного не дотянув до Рубинового, второй же зацепив часть того же Изумрудного, перечертил не меньше семи секторов Сапфирового.
Глубина разлома – шестнадцать метров по вертикали, ширина – восемь метров. Длина большого – почти три километра, длина малого – восемьсот метров. Все, что оказалось в нем, разрушено в пыль, есть человеческие жертвы, и немалые. Причины выясняются, но, по моим сведениям, никакого варп-портала в разломах нет. Есть ли эманации Имматериума – на два часа назад еще выясняют. Арбитрат и энфорсеры следят за тем, чтобы слухи не расползлись, контролируют все инфосети, но слухи не пресекут – завтра вся станция будет знать. Пр-роклятье! Боюсь, нам предстоит работать в условиях паники.
А теперь самое интересное: центральная точка – поместье Чаттерджи, конец длинной – дом Сингхов. Конец короткой – один из офисов Адмиинистраторума, и я пока не знаю, что в нем такого. Такие дела, господа. Кажется, мы… Я проворонила ба-альшие проблемы: мнится мне, что это не терракт и не просчет механикусов. Боюсь, мы имеем дело если не с культистами, то с их хозяевами. Так что собирайтесь, вооружайтесь, и грузимся в мой кар. Поговорим по дороге, и тогда же доложитесь о том, что удалось нарыть за сегодня – пропуск за стены я добыла на эту ночь, но с утра нам предстоит вернуться. Броню и оружие не демонстрируйте, в разговор, если «фараоны» пристанут, не лезьте, я сама все разрулю. Кивайте только, как заводные болванчики, и достаточно. Ваша работа начнется, когда прибудем на место.
Вопросы, возражения, предложения? Есть? Нет! Принято единогласно. Отставили рекаф, девочки, и под музыку вальса двигаем.
Финальные реплики Лотты, обычно наслаждавшейся своими словами, прозвучали на удивление сухо и наигранно: по всему видно, инквизитор немало нервничала, и пыталась скрыть волнение за привычным поведением. Получалось так себе.
Вскоре все пятеро загрузились во вместительный кар девушки. Сама она, казалось, не изменилась, по-прежнему выглядя немного беспечной горожанкой с достатком чуть выше среднего. Ни брони, ни оружия на первый взгляд не было видно, и только те. Кто сидел с ней в машине, могли, приглядевшись, заметить под нежно-бежевым пальто плотный ворот ячеистого костюма, а в широком кармане – что-то, похожее на пистолет.
Вырулив на трассу, собранная Лотта кивнула, не обращаясь ни к кому конкретно:
- Ну что, ваши мысли, аколиты?
***
Альвий, единственный отсутствующий на этом докладе, тоже не бездельничал, хотя сторонний наблюдатель как раз бы предположил, что мужчина откровенно мается со скуки, разговорившись с первой встречной. Девушка закурила, почесала подбородок и, потянувшись вся, неторопливо ответила, как говорят люди. Когда тема разговора их совершенно не интересует, а беседа поддерживается исключительно из вежливости:
- Да знаю я, но что уж поделать? Вредные привычки так просто не искоренить, не так ли? А о вреде лхо мне говорил и Эдвард, папочка мой, и дядья Фридрих и Мориц. Вот буквально в унисон, одним голосом! Но, как видите, я все одно здесь, с пахитосочкой в зубах. Вы ж с папой в одной сфере работали, верно? Что-то там ядохимикатов… Дрянь всякую вычищали вроде, нет?
Бывший арбитр согласился, что да, было такое дело. Блондинка еще чутка пораспиналась о важности такой работы, сказала, что и сама не чужда отцовской профессии, о чем, естественно, ни мама, ни всякие прочие дальние родственники не знают, и даже решительно решила подтвердить свои слова, показав пикт с производства. Раскрыв привычным движением кошелек – недоработочка, как мог подметить Юлий: слишком уж жест был типичен для силовиков, а не для обывателей – она продемонстрировала жетон арбитра. Как оказалось, по делу Альвия прислали не следователя даже, а ажно целого агента – так понимающие люди могли прочитать метки на жетоне. Заодно выяснилось, как обращаться к девушке: Лидия Ронге.
Тепероь уже, в качестве запрошенного жеста ответной любезности, сам аколит продемонстрировал легатуру, изученную вдоль и поперек. Удостоверившись увиденным, Лидия уважительно кивнула:
- Достойно. Насчет книжки, которую вы просили почитать, папа вам уже ответил, кажется. Что же до коробки с моими старыми игрушками, то я могу выслать вам каталог – с него и показывать легче, чем вживую, и сами игрушки будут в сохранности: не хотела бы их терять. А о собачках, которые разводит тетя Фрида, я могу узнать. Она как раз завтра их мясом с кровью будет кормить, так что можно в процессе кормежки пообщаться. Вы главное скажите, что от щенка нужно-то? А то за вашим разговором в баре папочка, - она фыркнула, - и не понял, что конкретно нужно от него.
И еще, - блондинка щелкнула пальцами, - папа просил передать, чтобы ваши друзья новые не забывали о технике безопасности на объектах с ядохимикатами, а то можно же и в неприятности вляпаться, выныривать из которых им никто помогать не будет. Папа вообще предпочел бы, чтобы такие ненадежные работники на производстве не появлялись, а отдали все, что надо, профи, и разъехались по домам. Но, так как уволить их не в его власти, он вынужден просто просить, хотя позиция у него недвусмысленная.
Что скажете? А то я как раз почти докурила, пора бы и дальше двигаться: бег сам себя не пробежит, не так ли?
Снова зазвенел сообщением вокс от того же адресата:
«Выехали. Освободишься – свяжись. обернешься быстро – лови у ворот с проспекта Нойкирхенских Праведников в Драгоценные».
- Девушка написала, что не придет? – участливо поинтересовалась агент Арбитрата у агента Трона. Однако же, к чести ее, совать свой нос в написанное Лидия не стала.