Для большинства жителей Империума слова «долгожданный отдых» ассоциируются с блаженным ничегонеделанием, когда можно на время забыть о тяготах работы или службы и уделить время делам домашним, ну или просто наслаждаться свободным временем. Но для агентов Трона возможность передохнуть между заданиями вовсе не означала, что они будут проводить время в праздности – тем паче на таком необычном, скажем так, мире, как Раджа. Как паук раскидывает свои сети, так и люди леди Фелиции собирали информацию о том, что происходит вокруг, готовясь к любым неожиданностям. А чтобы потенциальные проблемы, которые, кажется, сами ищут аколитов, не стали непреодолимыми, интересовались и о всяких необходимых мелочах типа ношения оружия, способов передвижения и возможностей скрытного отступления.
С оружием все, конечно, было невесело. Обычное ручное оружие – пистолеты всех моделей, кроме внесенных в специальный ограничительный список, могли носить кто угодно, также как клинки длиной не более пяти ладоней. Все прочее требовало получения специального разрешения – но вот с этим-то и были проблемы. Попытка Рейнала узнать все официальным путем через местных энфорсеров окончилась полным фиаско: стрелка просто не стали слушать без «правильно оформленной заявки с указанием конкретной классификации истребуемого допуска». Конечно, можно было получить консультацию у местных правоохранителей – записавшись в очередь на полгода вперед. Вряд ли такое предложение устраивало охотника за головами. А можно было, как подсказал за небольшое вознаграждение невысокий смуглый хавильдар – местный аналог сержанта – обратиться в правовую консультацию и за определенную плату решить если не все, то большую часть насущных вопросов.
Фенрия же зашла к этому же вопросу с другой стороны, решив пораспрашивать тех, кто уже носит оружие, отличное от допущенных. Девушке удалось узнать, что самым простым и быстрым способом расширить диапазон носимого оружия является запись в охрану одного из нобилей Драгоценных кварталов – и некоторые дворяне и промышляли подобным бизнесом, представляя свое имя для получения необходимых допусков. Тоже не бесплатно, естественно. Кроме того, за парой бутылок амасека ей удалось выяснить, что есть еще подводные камни – многочисленные запреты, регулирующие возможность использования оружия в том или ином месте. Если в бедных районах ограничений попросту не существовало, то в более обеспеченных кварталах действовали разнообразнейшие, подчас донельзя странные, указания. Например, на улице, где располагалась «Лакшми», было запрещено стрелять из любого оружия в людей, переносящих котов. А на соседней улице – стрелять из болтерного оружия. Чуть дальше – стрелять по бегущему человеку, выполняющему задание станционной администрации. Весело, в общем. Все ограничения, наверное, не знали и законники, что давало желающим огромный простор для спекуляций.
Самое же главное, что выяснила девушка, это полный и безоговорочный запрет на вооружение, способное нарушить герметичность станции либо значительно повредить несущие конструкции – за такое могли убить на месте. Конечно, в тех районах, где энфорсеров почти не было, местные банды вполне могли использовать и его, но и они осознавали всю степень риска.
И если вы думаете, что интерес фиксера ограничивался оружием, вы не знаете Фенрию. Столь же бурное любопытство вызывали и наркотики им подобные вещества – ну просто на всякий случай. Выяснилось, что на Радже с этим в разы проще, чем на многих других мирах. Легкие наркотики можно было принимать где угодно, более тяжелые и вызывающие привыкание – в имеющих специальную лицензию «Домах медитации», которых на станции было пруд пруди. Под запретом фактически находились только препараты, усиливающие психические способности челвека, что было вполне ожидаемо. Правда, и это тоже никого, знающего Раджу, не могло удивить, добыть их все равно не представляло большого труда: были бы троны и желание.
Дальше – больше. Узнать о том, как обстоят дела с транспортом, было не особо сложно. На земле можно было ездить на чем угодно. Правда, не где угодно: в Драгоценных кварталах, например, действовали очень жесткие регламенты на въезд. Зато на всей остальной станции за правилами движения особо не следили, и каждый ездил, как Император на душу положит. Именно поэтому движение на карах за пределами магистралей, где порядок еще худо-бедно поддерживался, было серьезным испытанием для любого неместного водителя. А вот с воздушным транспортом дела обстояли куда хуже: было лишь несколько разрешенных аэропутей, передвигаться по которым могли только официально зарегистрированные суб-станционные шаттлы. Причина крылась все в том же, что леталки могли серьезно повредить станцию – а за это местные очень опасались.
Но и на этом новая информация в распоряжении аколитов не закончилась. Пообщавшись с рабочим персоналом, Фенрия выяснила, что по тоннелям коммуникаций можно попасть практически куда угодно, минуя и правоохранителей, и охрану. Людские ходки располагались рядом с каждым электрическим стволом, рядом с трубными коммуникациями, у технических подстанций. Но как в каждом квартале были свои старшины, так и над каждым руддвором и прилегающими к нему стволами и шахтами стоял свой бригадир, решающий, кому можно пройти через его территорию, а кому нет. Тоннельные рабочие не любили жителей «поверхности», с настороженностью относились к соседям, и только, казалось, вездесущие рикши могли общаться с ними без проблем.
Пытались аколиты, во исполнение просьбы Фелиции, являющейся, как обычно, лишь прикрытым вежливостью приказом, завести контакты с торговцами букинистикой и разнообразным хламом, попадающим под название «артефакты». Получилось… не особо. Библиофилы предпочитали общаться с людьми, столь же сильно восхищающимися печатным словом, как и они сами, а ни Фенрия, ни Рейнал под это определение не подходили. Зато агенты узнали несколько адресов, по которым располагались лавки, торгующие букинистическими редкостями – это могло оказаться полезным. У падре все было несколько лучше: но торговцы, видя перед собой клирика, сразу же забывали о том, что у них в закромах есть сомнительная литература, предлагая отцу Экзуперанси исключительно императороугодные тексты.
Не слишком-то удачливо складывалось и с выходом на местные криминальные структуры. Вроде и адрески баров и игорных домов, где наверняка была бандитская крыша, удалось выяснить, и получилось пообщаться с несколькими татуированными ребятами, не скрывающими, что ведут не совсем честный образ жизни, но все это было несущественно. Оно и не удивительно: мелкую рыбешку отловить не представлялось труда, но она была не нужна, а крупные воротили или хотя бы их прихвостни с первым попавшимся с улицы общаться не собирались. Простые щипачи и торпеды тоже сдавать своих боссов не собирались, понимая, что собеседник запросто может работать на другую шайку и планировать, например, убить их главаря. Ясное дело, вызывать гнев начальства никто не хотел. Для завязки знакомств и выстраивания связей требовалось время, а его пока что прошло недостаточно.
Чуть лучше получилось собрать сведения легальным путем. Отцу Сифре даже не требовалось прилагать особых усилий, чтобы расспросить своих братьев пред ликом Его: местные священники охотно шли на контакт. И пускай большинство из того, что они поведали, было незначительным, некоторые небесполезные данные удалось получить. Например, популярный в субсекторе культ Жены Императора, ратующий за расширение прав женщин, снова поднял голову: а значит, стоило опять ожидать чисток среди знатных дам. В Драгоценных кварталах участились случаи насильственных смертей, при этом на телах погибших не было ни следа насилия. Сектанты из «Возмездия» снова машут факелами и огнеметами и зовут пасту зажигать, только никак не могут решить, что – разные рассадники разврата и удовольствий у Сердца, или места кровавых игрищ у бортов. Большинство посмеивается и делает ставки на то, чем все закончится, но некоторые, увы, прислушиваются.
Пока Экзуперанси беседовал с клиром, его спутник беседовал с соборным остиарием. Здоровяк, похожий на засушенного огрина, оказался мужиком неглупым и словоохотливым, и поведал Дезидери, что святой Хлодвиг, покровитель собора, был одним из кардиналов, сопровождавших Августинианский крестовый поход, и словом своим вернул к свету Его почти три десятка миров. Кардинал читал проповеди и своими руками помогал возделывать пашни, плел циновки и ловил рыбу вместе с прихожанами, трудился в поте лица в шахтах и работал у доменной печи. Захваченный посланными по его душу четырьмя десятками падших подобий божественных астартес в плен, он отказался ото всех даров зла, и более того, сумел вернуть половину отступников в свет Императора. Изрешеченный десятками пуль, пораженный копьями, святой Хлодвиг не умирал, пока последний хаосит не испустил дух, и только потом ушел к подножию трона Его.
Огромные базары Раджи тоже полнились слухами, но узнать там что-то представлялось трудом сродни подвижническому. И все-таки кое-что клирик услышал: одно из дворянских собраний в Драгоценных кварталах, некий «Ориент», снова начал массово искать для своих посетителей разнообразные уникальные деликатесы и редкие вещи. Такое, как говорили, уже было несколько лет назад, но после того, как добрая треть посетителей «Ориента» была сожжена по обвинению в ереси, закупки прекратились. А теперь, как убежденно полагал рассказчик, завсегдатаи клуба снова принялись за старое.
***
- Опять? – отрывисто хохотнула на восклицание Фенрии Лотта. – Не-ет, дорогуша, не опять – снова! Мы ж в Ордосах, а значит, наша работа не прекращается никогда: а значит, не может начаться опять. А что до рекафа, то никаких проблем. Тогда вам, святой отец, что-то с молоком, далеко не святому парню с щетиной – мордианского, рыжуле – с перцем. А вам, господа, - побарабанила она пальцами по фужеру, - что-нибудь с долгим терпковатым послевкусием. Да. Пожалуй, так оно и будет. Момент!
Потеребив себя за мочку уха, женщина произнесла вслух:
- Ронни, принимай заказ. Спускай сюда по элеватору. – и повторила то, что предложила сама и на что согласились аколиты, добавив сверх того шесть чашечек шантийского. Так как микро-бусины в ухе не наблюдалось, аколиты могли предположить, что средство связи интегрировано в саму Лотту и прикрыто синтекожей, совершенно не отличающейся по текстуре и цвету от натуральной.
Пока Лотта делала заказ, Натаниэль вспоминал, как вопящая и визжащая толпа мутантов и накачанных наркотиками разбойников перла вперед. Они лезли через технологические отверстия, шли прямо через кислотные лужи, карабкались по трубам. Осведомитель соврал, ублюдок, а, может, просто не знал, сколь много у Донного губернатора слуг и сколь велика его власть над их разумами. Лорд Эр снова и снова видел, как искаженные уродцы шли по трупам своих же собратьев, не замедляя шага. Будто воочию перед ним погибал разорванный на куски Али-Фуад, до конца отстреливающийся из стаб-пулемета. Также ясно, словно это было вчера, аколит видел, как сияет силовой клинок в руке Хольдмеера, прорубающего себе путь к архиеретику. Отрезанный от своих людей, непреклонный дознаватель силой одной веры отразил большинство нечестивых чар, которыми его пытался остановить Губернатор. И, прорвавшись в проделанную ураганным огнем коллег брешь в рядах ближайших клевретов самозванца, сразил-таки его. Только выполнив свой долг, Хольдмеер, обожженный и изрезанный десятками ран, отравленный глубоко проникшим в кровь ядом, скончался – прямо на руках у своей группы. И именно Натаниэль был тем, кто закрыл холодные льдистые глаза отважного мужчины.
- Ладно, пока рекаф варят, перейдем к делу, дорогие мои. – агент инквизиции вальяжно откинулась на спинку кресла. – В Драгоценных кварталах – знаете уже, где это такое – стали происходить загадочные смерти благородных юношей и девушек. Все убийства происходят в середине дня: то есть, большинство жертв благополучно умерло в своей постели, отдыхая после ночного веселья. Никаких ран, никаких травм нет: так, по крайней мере, утверждает коронер. Зато у некоторых в широко распахнутых глазах застыл подлинный ужас – такой, что даже следаки обратили на это внимание.
Все это, - Лотта задорно усмехнулась, - полбеды. Вся соль в том, что в особняки жертв никто не проникал: нет ни следов взлома, ничего подобного. Один красавец, например, даже помер в своей постели в комнате без окон, пока вход сторожили два дуболома с автоганами, клянущихся и божащихся, что мимо них и мышь не проскочила.
Прикончив одним глотком содержимое фужера, огневолосая развела руками:
- В общем, есть подозрение, что это по нашему профилю. Вряд ли все поперемерли, начитавшись перед сном страшных сказок, верно? Мне, - тряхнула она гривой, - нужна помощь, так что теперь мы с вами в одной упряжке, родненькие. «Якши?», как говорят в районе Зеленых доков? Предлагаю распланировать, кто чем будет заниматься. Я, конечно, самое сложное – руководство – возьму на себя, но и побегать, если что, тоже готова.
Раздался щелчок, и на одной из стен отъехала в сторону скрытая панель, из-за которой выдвинулся поднос с рекафом.
- Патлатый, не в службу, а в дружбу, разнеси всем напитки, якши? Кстати, давайте знакомиться! По характеристикам я вас, конечно, знаю, но предпочла бы услышать, так сказать, информацию из первых уст.