В сказках старой Европы как и в арабских вычурных сказаниях иногда мелькал один и тот же мотив - шапка-невидимка. Волшебная вещь, что скрывала своих хозяев от посторонних глаз, делая невидимым. Было такое ощущение, что одежда Грея, великоватая для Амелии, укрыла ее от посторонних нескромных взглядов словно та самая шапка. Правда, надо сказать, что ей повезло не столкнуться с хозяйкой их с Греем временного обиталища, миссис Салливан. Иначе бы та могла начать задавать вопросы, много неудобных вопросов. Потому как с женой-убийцей она уже свыклась, то вот юноша, выходящий утром из спальни постояльца мог вогнать добропорядочную хозяйку в состояние грогги. На улице же никто и не смотрел в ее сторону дважды - подумаешь, какой-то парень шагает по делам с утра пораньше. Конечно, пристального разглядывания маскировка бы не выдержала, но Амелии повезло.
Сам дом выглядел на удивление странно. С одной стороны, клумбы перед домом были перерыты и затоптаны, все хозяйственные постройки явно пусты, а часть вещей четы Фишер была вытащена на улицу, да так и брошена, словно бы кто-то хотел увезти, но был кем-то или чем-то испуган. С другой - все двери были аккуратно прикрыты, кое-где разбитые окна были закрыты ставнями, а над кухней курился слабый, хилый, но дымок.
И когда Амелия перешагнула порог дома, с которым у нее наверняка были связаны воспоминания, яркие и приятные, за ее спиной раздался возмущенный девичий голос.
- В этом доме не подают бродягам! Все, хватит, наворовались, здесь есть хозяйка и она скоро вернется, а ты...
В этот момент Марта, служанка Амелии, узнала свою хозяйку. Ей уже минуло 15, она подросла, округлилась в местах, предназначенных природой. И она помнила, что сделали для нее Фишеры вообще, и Амелия в частности.
- Миссис Фишер, вы вернулись!
Девушка упала на колени и обхватила Амелию за ноги.
- Я верила, я надеялась, я так боялась, они все приходили, везде совали свой нос, они искали, брали все без спросу, они смеялись и говорили, что вы убийца, что дом сожгут, что вас повесят, а я, а мне, а меня...
Голос ее сорвался, и она зарыдала навзрыд, уткнувшись в колени хозяйки.
- Но я верила! Я знала, что Господь не оставит вас за вашу доброту! Жаль, что мистер Фишер не смог спастись, но я молилась, я честно молилась за него и ...
Тут она подняла заплаканное лицо, вглядываясь в глаза Амелии.
- Я слышала, что вас взял в жены прямо из петли какой-то мужлан! И он позволял себе... Он говорил о вас такое... Обещал, что ...
Разумеется, Марта не была кисейной барышней. Но некоторые вещи она, получившая воспитание, не могла представить (или описать словами), тем более, если подобное касалось Амелии. Девушка вновь залилась слезами.
- О, это было так жестоко. После мистера Фишера, такого изящного и обходительного, такого милого и воспитанного, выходить замуж за дикаря-переселенца, это так ужасно, ой, простите меня, леди Амелия, я не хотела обидеть вас и напомнить вам о вашей потере...
Но слезы высыхали буквально на глазах.
- Но почему вы в таком странном виде? И где ваш новый супруг? Он был груб и вы сбежали от него? Может быть даже с риском для жизни? И вы убили его, как подлого насильника? И вам надо скрыться? Так что же мы тут стоим? Конечно, у меня очень небольшие сбережения, но я готова отдать их вам, но куда вы хотите сбежать? Ах нет, не говорите мне, и мне не надо будет врать! Так, так, сейчас я соберу вам немного еды, а..
Казалось, опасность придала ей силы. Она вскочила на ноги, явно готовая бежать, драться и спасать. На лице ее отражалась решимость, которую, впрочем, немного портили высохшие дорожки слез и шмыгание носом.
*****************
Грей проснулся сразу, как от толчка. Границу между сном и реальностью он преодолел рывком - в мозгу словно звенел сигнал тревоги. Рука дернулась к пистолету. И с размаху опустилась на пустой стол - пистолета на месте не было. Грей подскочил, роняя стул назад и затейливо выругался. Амелии не было.
Могло показаться странным, что он, будучи ветераном стольких кампаний и походов, проспал свою жену (причем осужденную за убийство). Но он знал, что мужчины во сне очень чутко реагируют на звуки, приходящие извне, в то время как женщины - на звуки, раздающиеся внутри. Оно и понятно - мужчины должны отражать угрозу, а женщины - разбираться с хнычущими детьми. Итак, она сбежала. Ну что ж, это вполне возможный вариант. В самом деле, с чего бы ей верить ему? В тюрьме он говорил одно, у мэра - другое, наедине - третье. Кто виноват, что она предпочла синицу в руке неведомому журавлю в небе. Плохо было то, что цели самого Грея оставались такими же далекими. Он выругался еще раз, сплетая в единый узел тамильское пожелание вечной жизни, мусульманское пожелание питаться всю жизнь свининой и староанглийское - платить налоги за себя и того парня. Осмотр показал, что вместе с Амелией пропало ее платье (кто бы сомневался!), запасной костюм Грея и пистолет.
Разговор с миссис Салливан ничего не дал. И не потому, что она молчала, как раз нет, войдя в раж, она говорила много и долго. И что она, миссис Салливан, так и знала, что так будет и что этим все закончится. Что от такого мужчины (с грудным придыханием!) как мистер Иствуд ни одна порядочная девушка не уйдет. И что Амелия, вертихвостка и прошмандовка, ему, мистеру Иствуду, совсем не пара. И что она, миссис Салливан, прекрасно понимает его доброе большое сердце, что толкнуло его помочь этой (брезгливо поджатые губы) недостойной дочери Евы. И что ему, Грею (ах, позвольте мне называть вас так) подобает искать не юную девицу, у которой на уме только одни только романы Ричардсона да балы. А достойную, зрелую женщину, с небольшим состоянием, которая сумеет скрасить ему неизбежную старость. Вы представляете, Грей, в Англии, даже в старой доброй Англии находятся женщины, которые не заботятся о семье, которой, впрочем у них и нет. А вместо этого сидят и пишут романы, марая бумагу и отвлекая незрелые души от забот по дому и о муже. Как же ее там звали, Джейн Остин или Остен? Напишет же историю про замарашку-бесприданницу, а потом, девицы, начитавшись, мечтают о странном и несбыточном. И это вместо того, чтобы учиться готовить и ухаживать за домом! Воистину, гордость, точнее, гордыня и предубеждение! Впрочем, разговор не мешал ей споро готовить завтрак.
Грей улыбался, кивал головой - и размышлял. Пока в городе не было слышно особого шума, выстрелов и прочих примет волнений, неизбежных при поимке преступника. Не бежали вездесущие мальчишки, не раздавались крики. Значит Амелии, куда бы она не подалась, удалось скрыться без излишнего шума и внимания к своей персоне. Он вышел на улицу. Где искать Амелию? Вряд ли она могла скрыться с чьей-то помощью. Но вдруг, это проклятое вдруг. Он сунул руку в карман сюртука и замер. Лист. Лист бумаги, которого там не было еще вчера. Медленно он вытащил аккуратно сложенный листок. Вчера они с Амелией подписали достаточно много документов, чтобы он узнал ее аккуратный почерк. Итак, она пошла в свой дом. Но зачем?! Ох, что он ей скажет. И мужчина решительно зашагал к дому четы Фишеров, стоявшему на отшибе.
Марта