- Конечно! – просияла юфроу ван Хеккинг, словно оказать услугу Кассию для нее было сродни подарку ко Дню Вознесения. С короткой молитвой нажав несколько кнопок, она взяла из открывшегося разъема черный стакан, над которым вился дымок горячего рекафа, и протянула штурмовику. Вслед за чашкой она достала из автомобильного бара маленькую бутылочку с каким-то крепким алкоголем, на поверку оказавшимся амасеком с насыщенным, чуть терпковатым можжевеловым послевкусием.
Покорный водителю лимузин развернулся на очередном перекрестке и тряско двинулся вперед по очередной неширокой улочке, из которых и состоял густо застроенный квартал святого Клааренса. Те же опрятные аккуратные домики, которые без общего серого марева наверняка были бы разноцветными и нарядными, те же клумбочки под окнами и редкие деревца. И ни единой живой души – только слепые окна до распахнутые в молчаливом крике двери. Даже Бездушные – единственные обитатели исчезнувшего города, которых аколиты пока видели, не появлялись.
- Да-да, вы правы, - испуганно пискнула Саломея на фразу комиссара, - аналогии подобрать вполне можно. Например, нельзя не упомянуть о произошедшем буквально в данном субсекторе противостоянии небезызвестной «Атаке Мертвецов», послужившим неисчерпаемым источником ужасов для многих книг и голофильмов - события, когда из нижних уровней шахт Мерцига наверх выплеснулась безумная вопящая волна мутантов и зомби, буквально за несколько часов уничтожившая практически все население планеты, за исключением одиночных анклавов выживших, «чей беспримерный подвиг трехста шестидесяти трех дней непрерывной обороны до прихода Имперской Гвардии навек остается для нас примером веры в Императора и героизма простых людей». – последняя фраза, судя по всему, была дословной цитатой из какой-то агитки.
Также мы можем провести аналогии, - смущение госпитальеры сменилось размеренным менторским тоном, - с последствиями заражения некоторыми видами ксено-паразитов, которые, проникая внутрь человеческого тела, иссушивают его изнутри и используют как скафандр и средство передвижения до тех пор, пока не найдут нового носителя. Кстати, вы, как образованный человек, наверняка читали доклад магоса биологис Дельта-Каппа-Зета-Сорок три-Восемнадцать, более известного в среде плотских как Рональд Росс? Он как раз указывал, что указанные ксеносы, «вермитум церебрис ортис», способны на протяжении двух десятков лет поддерживать работоспособность захваченного ими тела, и потом, в случае его полного износа, залегать в спячку, которая может длиться не одно тысячелетие. Так что, возможно, мы имеем дело не с влиянием Хаоса – ни Кхорну, ни Нурглу, ни Тзинчу, ни Слаанеш подобные действия при отсутствии видимых искажений не свойственны – а с банальным заболеванием. Возможно даже вызванным археологическими раскопками.
Тем временем Грак сбросил медлительный хвост и, запутав на всякий следы виражом по соседним проулкам, пристроился в хвост лимузину. Во время вынужденной остановки, пока Кас пересаживался вторым номером к псайкеру, аколиты получили возможность спокойно осмотреться. Здесь, ближе к набережной, дома были побогаче: больше лепнины, широких окон, изящных лоджий и затейливых портиков. Видимо, именно поэтому здесь столь явны были последствия пребывания мародеров: разбитая мебель, валяющаяся на земле одежда, россыпь тускло посверкивающих в бледном свете фар осколков.
Дальше – больше. У моста, ведущего к собору, громоздились полуразрушенные баррикады, наваленные, видимо, изо всего, что оказалось неподалеку: машины, шкафы, мешки со строительными смесями, какие-то ящики и коробки, преграждающие путь. Угол ближайшего дома был изъязвлен следами пуль и лазеров, на рокрите виднелись каверны от разорвавшихся гранат и виднелись антрацитовые ожоги от огнеметов. Здесь был бой – и Каллахан мог уверенно заявить, что его вела Гвардия: та самая рота “быков”, видимо. Но ни немертвых эльдернцев, ни штурмовиков не было видно.
Первичный осмотр принес первые трофеи: россыпь гильз от стабов, несколько ячеек от усиленных лазганов и пара простеньких ножей. Удостоверившись, что опасности вокруг нет, аколиты двинулись по мосту, пролеты которого были украшены медными львами с поднятыми лапами. От одной из статуй, впрочем, осталось только оплавленное основание: его уничтожили из гранатомета либо какого-то подобного тяжелого вооружения. Для маневренного байка Раска не представляло проблем пересечь неровную местность, а вот кару пришлось потяжелее. Но вес и бронезащита машины помогли: то, что нельзя было объехать, медленно сдвигалось в сторону.
Вскоре машины прибыли на остров. Здесь обстановка была поприличнее: ни руин, ни следов обстрела, ни рукотворных преград. Зато была непонятная груда невнятной формы, которая при приближении оказалась обгорелыми дочерна человеческими останками, многие из которых попросту сплавились друг с другом. Руки-сучья торчали в разные стороны, шары голов свисали бессильно. Кто-то не поленился принести в одно место не менее сотни человек и устроил огненную гекатомбу. Скорее всего, ставшие пищей для огня люди к моменту сожжения были мертвы: но кто, когда и, главное, зачем разжег под ними огонь, оставалось загадкой.
Через несколько кварталов показалась высокая, не менее двух с половиной метров, стена, ограждавшая храм от мирской суеты. Еще пара минут, и транспорт достиг ворот. Одна из огромных медных створок, толщиной в три пальца, лежала на земле снаружи, вторая держалась на одной перекошенной петле. Священный символ аквилы, выгравированный на них, оказался разделен на две части. Внутрь вела вымощенная брусчаткой дорога, каждый камень которой нес одно изображение раковины. Метров через тридцать от стен возвышался строгий суровый собор – настоящая крепость, готовая к любой осаде. На нем не было следов боев, а статуи святых праведников по-прежнему требовательно и внимательно смотрели перед собой – ни следа искажения на них не было. Как и въездные ворота, двери в храм были распахнуты, но, по крайней мере, не выломаны.
В открытом взглядам проеме было черно и пусто: ни мерцания свеч, ни равномерного света ламп не было видно. Не горело пламя и в громоздки чашах у входа. Казалось, что средоточие веры в Императора давно покинуто и прихожанами, и служителями. Но так ли это, аколитам еще предстояло узнать.