Когда дан приказ – в гвардии его выполняют без сомнений. Кассий мигом прервал бой, бегом оторвавшись от медлительных мертвяков. Настойчивый покойник в рабочем комбезе, попытавшийся помешать десантнику совершить тактическое отступление, лишь бесполезно схватил руками воздух и, споткнувшись о бордюр, повалился вперед, на застывшую гладь рокрита. А вот его «приятель» снова разрядил стаб-револьвер в живого, и на сей раз более успешно. Тупоносая пуля, выпущенная с опасно близкой дистанции, чиркнула по шлему, ломая армпластовые пластины, и застряла в металле. Каллахан почувствовал, словно в голову ему прилетел здоровенный кулачище, а через секунду ощутил саднящую боль и тепло побежавшей по черепу крови. В глазах аколита чуть помутилось, но его не прозвали бы «Гориллой» если бы он не мог держать даже такой удар. Кас даже не сбился с бега, вскоре достигнув лимузина.
Тем временем, пока один из живых отступал, сразу двое бросились вперед. Яростная ассасинка метнулась к фургону, а напряженно косящийся на неупокоенных священник подскочил к Саломее, с коротким «Позвольте!» перехватив у госпитальеры часть груза, и вместе с ней ринулся назад. Когда парочка проходила мимо, Гёссер услышал, как всезнайка-сорорита, чуть посеревшая от опаски, торопливо бормочет:
- …Наблюдение пятое – все они имеют видимые повреждения, приведшие к насильственной смерти. Возможно, чтобы восстать, надо быть убитым, а не умершим своей смертью? Разобраться. Наблюдение шестое – следов, характеризующих печать того или иного бога, не обнаружено. Либо их поднял не Хаос, либо это сделал один из слуг Неразделимого Пути. Или это слуга Тзинча маскирует следы своего присутствия? Запишем в актив противнику непредсказуемость. Наблюдение седьмое – не видно следов варп-воздействия. Что-то воздействует на них пассивно?...
Перед вырвавшейся к разбитому фургону Яррой предстали двое: женщина средних лет в фартуке с цветами, на чьем горле был виден глубокий, хлюпающий при движении кровавый разрез, в котором просвечивало что-то белое, и мужчина-охранник с дырой в груди. Не успели восставшие после смерти что-то предпринять, как убийца закружила их в стальном вихре. Звонко свистнул хлыст, обвившийся вокруг руки с пистолетом, вырывая ее с корнем, блеснул гневом небесным силовой клинок, располовинивая ближайшего покойника. Грациозный, почти танцевальный пируэт, новый взмах клинка – и голова однорукого, отделившись от тела, улетает в сторону. Несколько секунд – и все кончено. Удостоверившись, что наиболее уязвимым союзникам больше ничто не угрожает и понимая, что Раск при необходимости без лишних трудностей всегда может выйти из боя, она также грациозно отступила назад, держа свое оружие наготове.
Тем временем на правом фланге закипел самый настоящий бой. Влетевший в толпу псайкер раскидал покойников словно шар – кегли, ударом ставшего рыцарским копьем посоха отправив одного из врагов, обожжённого стрельбой Николетты, в короткий полет. Восставший рухнул на землю и больше не поднялся, замерев неопрятной грудой. Рядом свалился еще один, с оплавленной дырой вместо лица: кажется, продолжавшая вести стрельбу леди даже не задумывалась о том, что в подобной толчее может случайно попасть в союзника. Поднявшиеся на ноги Бездушные облепили Гравеля, с маниакальным упорством пытаясь стянуть его со стального коня, но резкие повороты байка и тяжелый посох какое-то время позволяли псайкеру сохранять дистанцию. Но все же мертвяков было слишком много. Блондинистый парень с дымящимся после попавшего в него лазерного луча сумел подобраться ближе – и тут же ударил растопыренной пятерней в бок своего еще дышащего противника. Рев двигателя заглушил треск ломающихся пальцев поднятого чуждым колдовством человека, но сир Ральтус ощутил, как острые обломки пробивших флак-шинель костей впиваются в плоть. И практически сразу же боль вспыхнула в плече – хлипкий очкарик в потертой робе адмнистраторума самой настоящей мертвой хваткой ухватился за аколита и рывком попытался стащить его с мотоцикла.
Грак поднял своего железного друга на заднее колесо, сбрасывая руку, и, уперевшись ногой в рокрит, сделал резкий полуоборот, вновь раскидав нападавших. Бездушный в очках, отброшенный резким движением, схватился костлявой, в бахроме содранной плоти рукой за амортизатор задней вилки, напрасно пытаясь удержать байк. Бесполезно: взревев мотором, вирибиец подал газу и вырвался из кольца окружения. Покойник какое-то время тащился за ним, но вскоре пальцы разжались, и он остался за спиной. А когда поднялся – на него нельзя было смотреть без содрогания: содранная до мяса кожа, изорванные в клочья одежды, отвратительно вывернутая на бок челюсть и черная бесстрастность в пустых глазах. Но хуже того, все эти повреждения не мешали ему двигаться за уводящим за собой неприятелей байкером.
Тем временем, увидев приближение агентов трона, из лимузина вылез бледный Маркус. Охранник шевелил непрестанно губами, судорожно сжимал в пальцах автопистолет, но, кажется, и не думал им воспользоваться. Тесно прижимаясь к машине, он дошел до задней двери и распахнул ее, после чего застыл рядом соляным столбом, во все глаза глядя на побоище и даже не попытавшись помочь служителям Экклезиархии, первыми достигнувшими кара, погрузиться. Также неподвижно он стоял, что-то бормоча, когда загрузились остальные аколиты, и только резкий оклик хозяйки, приказавшей ему возвращаться на свое место, заставил его торопливо захлопнуть за всеми дверь и также бочком-бочком вернуться на сидение рядом с водителем. Мерно зарокотал двигатель, и лимузин двинулся дальше по улице, в сторону собора. Соуни и преследовавшие его неупокоенные двинулись в противоположную сторону.
Разместившись в салоне рядом с несколько растрепанной Николеттой, чьи шалые глаза были полны смеси страха и азарта, аколиты оказались в относительной безопасности: бронированный корпус машины защитит не только от рук восставших из мертвых, но и от стрельбы из мелкокалиберного оружия. Подрагивающим от возбуждения голоском хозяйка поприветствовала новых пассажиров:
- Рада, что вы все живы! Как там сир Ральтус, вы уверены, что он оторвется? Может, мне приказать Тийберту сменить маршрут? Я уверена, что из моей крепости на колесах мы… спасем всех несчастных, гонящихся за ним? Это же их спасет, господа?
- Я бы не была столь уверена, - начала негромко и размеренно Саломея, но отец Маченко перебил ее.
- Весьма вероятно, дочь моя. Скованные оковами одержимой варпом плоти, их души страдают, и мы, проделывая в их телах дыры и разрывы, открываем душе доступ на свободу, к подножию трона Его?
- Правда? – обрадовалась юфроу. – Тогда мы должны им всем помочь! Мне, правда, немного страшненько, - потупилась она, - но я знаю, в чем мой долг! – миг слабости прошел, и девушка снова вскинула голову, смело обозрев агентов. – Располагайте мной и моими людьми, мэнейр Гёссер – мы должны спасти несчастных, чего бы нам это не стоило!
Но где мои манеры!? – спохватилась она. – Пока вам ничего не угрожает, вы, наверное, хотите кушать, ведь уже, - глянула она мельком на тоненькие наручные хроно, - половина седьмого! У меня тут есть несколько сэндвичей, рекаф, танна и некоторый запас алкоголя: чего желаете? А пока, - продолжала трещать она без остановки, - позвольте мне на секунду напомнить моей охране об их долге?
Активировав связь с водителем, юная леди обвиняющим тоном заявила:
- Маркус! Почему вы не стреляли, когда наши друзья были в опасности? Этим вы подвергли опасности и мою жизнь, между прочим! Вы пренебрегаете своими обязанностями!
- Простите, юфроу. – раздался искаженный динамиком голос телохранителя. – Я счел своим долгом контролировать подходы к двери в салон, чтобы никакая внезапная опасность не подобралась к вам.
- Не убедительно! – возмущенно фыркнула ван Хеккинг! – Если это повториться, я буду вынуждена сообщить отцу о ваших действиях. Вы меня поняли?
- Да, юфроу Николетта. – протянул охранник. – Этого больше не повториться.
- Надеюсь. – высокомерно завершила разговор девушка и повернулась к аколитам. – Прошу простить за прерванную беседу. Итак, что я могу вам предложить и что должна делать?