На коротком совещании, где инициативу перехватил говорливый священник, было принято решение оставить спорную зону и выдвинуться вместе с так изящно названными псайкером «гражданскими специалистами» в городскую черту. По предварительному плану аколиты должны были проследовать через город по направлению к собору Святого Дирка, корректируя маршрут при появлении тех или иных условий, которыми могло быть ровным счетом все, что угодно.
Связь работала исправно, и вскоре из подвальной парковки торгового центра показался тупой нос лимузина, вскоре замершего рядом с фургончиком аколитов. Отъехала в сторону тяжелая дверь, и из машины выпорхнула непривычно сосредоточенная, поджавшая губки Николетта, осознавшая наконец необходимость держать себя в руках и работать на пользу общей цели.
- Менэйр Гёссер! – вытянулась она перед комиссаром, что, признаться, в исполнении почти девочки с кукольным личиком, золотыми волосами и синим платьицем выглядело весьма карикатурно. – Докладываю, - звенел чистый голосок, - что за время нашего пребывания в подвале торгового центра ничего странного не обнаружено! Помимо нашего кара там присутствовал ряд иных, но люди в них отсутствовали. Каких-либо странностей, требующих упоминания, не происходило.
Кристобальд, заслушав девушку, уточнил, проверяла ли она и ее люди камеры безопасности центра. Получив отрицательный ответ, старший аколит принял решение потратить некоторое время на изучение данных с камер. Быстро сориентировавшись на местности, агенты вошли в комнату охраны – незапертую и пустую. Опломбированный и закрытый на замок сейф с дополнительным оружием взломать не удалось, но зато духи машин когитаторов, наблюдающих за помещениями, продолжали исправно работать.
Аколиты видели пустые магазины, на прилавках которых были выставлены товары – в целости и сохранности, никаких явных следов массовых грабежей не наблюдалось. Только в неком «Gouden Leeuw», бывшем, судя по всему, ювелирной лавкой, все витрины были чисты. Но это, как осторожно высказался кто-то, не было самим по себе знаком: учитывая, что аколиты – не единственные, кто вошел в Эльдерн после его «исчезновения», драгоценности могли разграбить другие «исследователи».
Коридоры были пустынны и тихи, ни души не было и в технических помещениях. Причем, и на этом заострила внимание Саломея, не было не только людей, но и сервиторов, которые наверняка должны были числиться в инвентаризационной описи такого масштабного здания. Ни следов крови или боя, ни каких-либо искажений предметов, вызванных психическими силами, не наблюдалось. Создавалось такое ощущение, что в один далеко не прекрасный момент сотрудники и посетители, позабыв обо всем, покинули центр – или просто исчезли.
Выдвинулись. Попутно отец Маченко, в задумчивости глядя на армпластовую стену высотой в пять метров, составленную из одинаковых, метр на метр, квадратных блоков, поистершихся и шершавых от времени и погоды, высказал вслух свои мысли:
- Интересно, зачем в городе стены, если никаких угроз для таких размеров населенного пункта на планете попросту нет? Она получается просто нефункциональной!
Конечно же, сестра Саломея, услышав вопрос, промолчать не могла. Приободренная возможностью развеять тьму неведения, она торопливо пояснила:
- Как уроженцу такого мира-улья, как Мальфи, вам позволительно не знать особенности шаблонных конструкций городов на осваиваемых мирах. В связи с тем, что самовольная застройка пространств, отведенных под место жительства подданных Императора, признана нецелесообразной, разработан целый ряд проектов постройки населенных пунктов, учитывающих как рельеф местности, так и климатические особенности, и активность угрозы. Подавляющее большинство проектов, за исключением предназначенных для райских миров, включает в себя возведение городских стен, несущих не только оборонительную функцию, но и являющихся искусственным ограничителем модулей застройки, что позволяет осуществлять более точное и долгосрочное планирование. Думаю, мы имеем место именно с таким подходом: не видя необходимости в увеличении данного города, представители механикус и Администраторум согласовали его подходящий размер. Предвосхищая ваш вопрос, в случае незапланированного роста населенного пункта или необходимости его расширения возводится новый уровень блок-модульных стен, на необходимом удалении от предыдущих, что также позволяет отделить районы города друг от друга для сохранения их специализаций. Резюмируя, наличие стен в Эльдерне не является чем-то нетипичным, а их неправильная форма обусловлена сбережением ресурсов на дополнительное терраформирование городской территории.
***
Под такие разговоры аколиты достигли высоких и широких ворот. Створки их прятались в разъемах между плитами, обеспечивая беспрепятственный въезд и выезд в город. Естественно, энфорсерский пост, контролирующий транспортный поток, был пуст. Внутри город выглядел таким же, как и снаружи: самым обыкновенным имперским поселением без следов какого-либо вредного воздействия, только без многочисленного населения и всякой четвероногой и пернатой живности.
Проходя под сенью ворот, Гравель не чувствовал почти ничего – только легкое, еле заметное ощущение, чего-то воздушного и эфемерного – словно одним из шагов он прорвал собой тонкий слой ваты. Вероятно, по городской стене и проходил тот основной «купол» чар, который наложили на городок. В кончиках пальцев рук и ног мужчина почувствовал легкое беспокоящее покалывание, но прежде чем он успел уведомить об этом остальных, все внезапно переменилось – стоило только последнему человеку из группы оказаться в пределах высоких стен.
Это видели все. Изменения произошли в один миг: люди моргнули, и перед ними предстала иная картина. Практически та же, и все же разительно отличающаяся. За один лишь удар сердца нечто словно высосало из мира все краски, оставив лишь муторную унылую серость мириадов разных оттенков: от полупрозрачного жемчужного до глубокого и густого, почти черного. Широкое небо, бывшее прежде голубым и чистым, теперь словно нависло над городом грязным покровом, которым укрывают лица покойников нищие на самом дне ульев. Большое батавийское солнце, прежде освещавшее своими яркими теплыми лучами землю, вовсе исчезло с небосклона, будто его и не существовало, и вмиг стало ощутимо холоднее.
Яркие стены домов под красной черепичной крышей утратили свои цвета, став унылыми и однообразными, словно аколиты попали из Эльдерна на его монохромный пикт. Деревья, прежде тянувшие свои пышные кроны к свету, лишились всей листвы, оставив после себя только сухие и ломкие даже на первый взгляд ветви. Ни дуновения ветерка, ни извечного тихого шума городских механизмов не было: только гнетущая тишина правила над городом.
Те же, кто обернулись назад, увидели единственное яркое пятно во всем этом однообразии: там, где были ворота, теперь царила клубящаяся непроглядная чернота.
Первой заметила новую угрозу Ярра, обернувшаяся на тихий шорох с идущей вдоль стены налево дороги. Не менее серые, чем весь окружающий мир, фигуры поднялись с рокрита, отошли от стен домов и невысоких заборчиков. Они двигались молча и дергано, словно марионетки в руках неумелого кукловода, но в каждом движении их, пока еще плохоразличимых, читалась целеустремленность селевого потока. Их было около двух десятков, и среди одетых в гражданское мужчин и женщин виднелось несколько фигур в гвардейской броне, сжимающих в опущенных руках лазганы. Каллахану достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что это – парни из 1043-го штурмового, более известного как «Кобальтовые Быки». Впрочем, Кас слыхал, что армейские острословы предпочитали их звать «Фанерными Быками» - в ходе операций потери полк частенько нес немалые.
А тем временем раздался изумленный вопль Тайберта – еще несколько шаркающих фигур двигались к аколитам справа. Большинство из них, видимо, принадлежали к какой-то банде: пускай и лишенные цветов, они могли похвастаться кожаными куртками с тускло поблескивающими заклепками, ирокезами и импровизированным оружием, рукопашным и огнестрельным. Эти тоже пока что не стреляли, и также молча и упрямо двигались навстречу первой группе…