На незатейливые прибаутки Каса Тайберт гулко захохотал и тут же осекся, слушая, как эхо его смеха гуляет по пустому городу. Сплюнув под ноги, он смерил крепкую фигуру гвардейца пристальным взглядом, покумекал что-то, сравнивая ее, видать, со своими габаритами расплывающегося бойца, и хмыкнул себе под нос:
- Атмосферных прыжка, гришь? Звучно, чё уж. Правда, о Дрее твоей я не слышал, но если там все такие, как ты, то неплохой мирок, видать. А мы не пустотники, ишь, что удумал! Вот я что, - он ткнул себя сарделькообразным пальцем в грудь, - похож на долговязого дрища с бледной кожей и глазами на выкак? Не, братиш, мы местные: я – с-под Грюндерна, а этот матершинник, - указал он на Маркуса, - с Кильбоорга.
Слушай, - мужчина, похрустев пальцами, перешел на заговорщицкий шепот, - тут, конечно, фраг пойми что делается, и наши задницы в нехилой такой опасности, но я ж буду не я, если промолчу. Слушай, ты как насчет того, чтобы вечерком на кулачках сойтись, посмотреть, кто чего стоит. Чисто для себя, безо всяких ставок и тому подобной детской лабуды?
- Тибо! – змеей зашипел на эти слова второй телохранитель. – Какие кулачки, какие опасности! Здесь рота Темпестус сдохла, а ты в игрушки играешь! Мы все покойники уже, понимаешь? Или ты в одну харю тыщу-другую убийц этих гребаных попрыгунчиков перебьешь?
- Да расслабься ты, не ссы. У нас главный калибр еще не раскалился, хэх. – фыркнул в усы Тайберт, совершенно не задетый гневными словами напарника. – Однова живем же, что теперь, самим пойти повеситься, что ли?
***
Когда ассасинка вмешалась в беседу с дворянкой, клирик только глаза воздел к небу, в очередной раз поражаясь дикарской непосредственности. Но как-то давить на убийцу, или объяснять ей, что подобные «советы» в присутствии непроверенной персоны несвоевременны, не стал. Он только вздохнул – немного картинно, не без этого – и попросил:
- Ярра, давай отойдем. Послушай, - сбавил он тон на полушепот. – Гёссер знает, что делает. Не стоит отвлекать его и вносить смуту в наши ряды перед глазами верящего в нас, своих спасителей, населения. Сейчас наш общий друг завершит беседу с юной леди, и тогда твои умения нам пригодятся. А еще, думаю, ты, как женщина, сможешь узнать у нее больше в процессе обыкновенной беседы «ни о чем», если на то, конечно, будет время. Я бы попросил сестру Саломею, но… - священник развел руками, - думаю, после разговора с госпитальерой ван Хеккинг еще больше стушуется.
Но тсс! Кажется, наш прим разобрался, что делать.
***
Кажется, слова комиссара убедили девушку. По крайней мере, внешне она приободрилась и даже перестала ссутулиться. В глубоких глазах цвета старой яшмы блеснули искорки уверенности, обнадеженной даже такими простыми словами, как сказанные Кристобальдом. Лишившаяся привычной жизни в один момент, оставшаяся без опоры в виде привычного порядка вещей, ван Хеккинг уцепилась за сентенцию как утопающий за соломинку, найдя в ней свое предназначение на ближайшее время. Заговорщицким тоном, который звучал бы строже, если бы не подрагивающие в нем колокольца, она подтвердила:
- Я поняла вас, менэйр Гёссер. Я буду исподволь смотреть за ними и за их поведением, и обо всем увиденном и подозрительном докладывать лично вам.
Если с первой частью беседы было все просто, до вторая ее часть, больше похожая на приказ, заставила девушку задуматься и неуверенным жестом поправить прическу. Комиссар прямо-таки воочию мог наблюдать всю внутреннюю борьбу, разразившуюся в разуме аристократки. С одной стороны, ей было страшно идти дальше, и мысль спрятаться на относительно безопасной парковке грела душу. С другой, она понимала, что в компании опытных воинов Инквизиции ей безопаснее всего, и терять такую надежную защиту не хотелось. К тому же, как ни крути, а авантюрной жилкой юная леди не была обделена, и ставший внезапно чужим Эльдерн, хоть и пугал ее, казался безумно интересным, так что ей хотелось сунуть нос за угол и узнать, что там за поворотом.
В итоге победила дисциплина:
- Я… Я поняла вас. Сделаю все, как прикажете. А что нам делать с потребностями первой необходимости: едой, гигиеной, ванной? Вряд ли на парковке это будет…
Услышав ответ, девушка отрывисто кивнула:
- Поняла.
мягкой и плавной походкой она направилась было к лимузину, но, не пройдя и пары шагов, внезапно вернулась и снова подняла на Кристобальда свои большие глаза:
- Господин агент, я много читала, и представляю, с чем вы… мы можем столкнуться. – голос ее стал непривычно серьезен и спокоен. – Если вдруг случится так, что я сломаюсь и перестану быть собой нынешней, будьте милосердны: что бы я не говорила и не просила, если я все дорогое и важное предам или обрасту… излишествами, убейте меня. Не хочу мучиться. Спасибо! – и, не дожидаясь, ответа, поспешила назад к авто, скликая телохранителей. – Хватит прохлаждаться, господа! В машину – мы проследуем на подземную парковку центра и там будем ожидать дальнейших команд. Ваша задача остается прежней – беречь меня!
***
Шурша шинами по рокриту, лимузин отъехал, а аколиты проследовали в ближайший домик. Задержались только псайкер и госпитальера: чернокожая девушка что-то восторженно втолковывала мужчине, и глаза ее горели огнем страсти, характерным для людей, которым новые знания важнее собственной безопасности. Пройдя через символическую калитку по пояс в не менее символическом заборчике и миновав небольшую гравийную дорожку, выложенную из камушков разного цвета, от перламутрового до почти синего, исследователи, соблюдая все меры предосторожности, толкнули дверь в опрятный и чистенький домик.
Оказалось, вход не заперт. В прихожей на крючках висела верхняя одежда, на полках стояли черные лакированные мужские ботинки, на трюмо под зеркалом лежала небрежно брошенная серая шляпа с чуть более темной лентой. Из прихожей двери вели на маленькую кухоньку и в гостиную. На первый взгляд, ничего странного и чуждого здесь не было: создавалось впечатление, что хозяева оставили свое жилье с утра и ушли на работу, и так и не вернулись. Тот, кто открыл дверцу холодильника, мог убедиться, что продукты не испортились, только нарезанные куски хлеба в миске на столе заветрились.
А вот что электронные часы на плите, что обыкновенные на стене застыли на нуле часов нуле минут. Настенный календарь с изображенным на бумаге каким-то собором показывал 503.991М.41 – дату, когда с Эльдерном пропала связь. Это были первые подозрительные вещи, но более детальный осмотр был прерван скрипнувшей дверью и появлением отставших.
***
- Только два? – переспросила госпитальера, не поверив словам Грака. – Проанализировав ситуацию, я сочла возможным выбирать из четырнадцати вариантов. Но ваши два в них входят. Возможно, вы пришли к ним, используя свои биомантические способности? – Саломея на миг призадумалась. – Хотя нет, ваши действия этого не подтверждают.
Но я рада знать, что человек ваших способностей, привыкший использовать свои силы с хирургически тонким их приложением, знает о такой вещи, как «серая зона». На основании того, что почва и постройки в районе соприкосновения с куполом не повреждены – а вы посмотрите, уровень почвы не везде одинаков – можно сделать вывод, что это не барьер, потому что барьер создается путем приложения формы на местность с предварительной его визуализацией им последующей материализацией. – тон девушки был такой, что псайкеру бы не составило труда почувствовать себя снова на уроках в Храме. – Таким образом, неровности рельефа были бы проборождены границей, чего мы не наблюдаем.
Следовательно, мы имеем дело не с самой преградой, а с ее отражением. Кстати, вы же наверняка читали труды магистра псайканы Баданеша, одного из Высших лордов Терры? Он занимался исследованием серых зон, и предположил, что пространство в них, хоть и не подвластно эффекту самой психосилы, может полностью контролироваться призывающим. При этом, если будет система барьер-серая зона-зеркало барьера, то псайкер эту серую зону может убрать, слив два барьера воедино и тем самым увеличив его радиус за пределами своих возможностей, не потратив на это лишних сил. Не кажется ли вам, - стоило закончиться менторскому тону, как чернокожая девушка снова засмущалась, сир Ральтус, что живые особи, бывшие в это время в серой зоне, окажутся просто расплющены, как между двумя ладонями? Не считаете ли вы, что об этом стоит предупредить остальных? Или, как минимум, просто помочь в их поисках?