Когда Кассий вошел на кухню, то заметил что на полу каким-то белым порошком начерчены линии: прямые, а иногда волнистые они почти полностью покрывали пространство около длинного стола, а напротив входа была очерчена пустая полусфера, куда псайкер и указал сказав: "Встань там и не мешай..." По дороге Ральтус где-то прихватил свой посох и тоже снял ботинки, аккуратно наступая босыми ногами между линями при движении, да так словно это было плевое дело. Если присмотреться к начерченному сложному рисунку можно было заметить ещё одно пустое пространство, прямо около того места где на столе, на красной ткани лежала деревянная разделочная доска и хорошо наточенный нож блестящий в свети люминаторов почему-то зловещее, а рядом две посудины: плошка с чистой водой и ещё одна с чем-то, чего Каллахану не было видно на дне глубокой металлической миски. Потом немного привыкнув наблюдатель замечал – точку начертанная на полу в двух шагах от Кассия, если поднапрячься в ней можно было бы узнать белое солнце с волнистыми лучами похожими на молнии вокруг, и именно от него начинали свой путь все остальные линии, кроме тех что были полукруглыми и отчерчивали места для действующих лиц. Целый лабиринт.
Стоило бедной птице хрустнуть позвонками в руках здоровяка военного, как приблизившийся, словно бы в танце ступавший между линиями на полу, псайкер забрал её коснувшись пальцами рук и после показал жестом что дальше следует молчать. Теперь он заговорил, произнося каждую фразу будто бы так чтобы в этот момент одна его нога все ещё была в воздухе:
– Отец Наш.
Бурь Повелитель.
Защитник и Владыка.
Пусть Истинна Восторжествует!
А Злобы Козни, Разорвут.
Твои Яростные Бури. – на этом моменте Гравель добрался до своего места за столом и торжественно положил мертвую птицу на разделочную доску брюшком к верху и расправив её мокрые крылья блестящие белизной маховых перьев, после чего сотворил аквиллу и сосредоточился на точке отмеченной солнцем. Он прислонил свой посох ко лбу металлическим набалдашником и тень от аквиллы закрыла его глаза. Псайкер глубоко вздохнул. Выдохнул открывая глаза. И в последний раз посмотрев в сторону нарисованного солнца символизирующего Золотой Трон, который по его расчетам был сейчас где-то с другой стороны планеты, принялся вскрывать мертвой птице грудную клетку и брюхо. Брызнула яркая кровь!
Грак погружался сознанием в имматериум чтобы зачерпнуть оттуда силы и вложить в неё вопрос Кассия, тогда он послужит якорем и наживкой. На неё псайкер собирался выманивать из Моря Душ предвестия и знаки грядущего. Труп умерщвлённой утки будет проводником, и сам Ральтус сможет через неё заглянуть в отражения будущих событий со стороны. Если, конечно, все пройдет как надо...
Псайкер сложил ладонь щепотью и засунул руку внутрь трупика, нащупывая там сердце. Вытащил его рывком, разбросав по столу капли крови и быстро разрезал ножом чтобы внимательно всмотрелся в окровавленные потроха лежащие на ладони. Некоторое время рассматривал и отложил его в сторону, на ткань. Дальше псайкер только бормотал под нос какие-то мантры на чужом языке и вытаскивал из птички новые кровавые куски, мыл их в быстро ставшей красной воде и после тщательного осмотра небрежно кидал во вторую плошку. Так продолжалось около получаса.
В конце Гравель вернулся к отложенному в начале сердцу и под его обычным внимательным взглядом, оно начало само по себе испускать белый дымок, который тот вздохнул носом и прикрыл глаза, замерев на секунду в неудобной позе. Когда псайкер открыл глаза они были задернуты поволокой, словно бы от принятия наркотика, но скоро это прошло и он отбросив иссохшее сердце утки в миску на столе, тяжело опираясь на посох, добрался до кресла у камина и сел. Теперь уже, он не боялся наступать на линии на полу. Оставляя за собой белую дорожку из найденной на кухне муки, которой и чертил на полу знаки.
– Готово, иди сюда я буду прорицать для тебя... – произнес он надтреснутым и отчего-то охрипшим голосом.