Агент смотрит на первым задавшего вопрос псайкера тяжелым взглядом, словно сомневаясь в его разумности, а потом отвечает таким тоном, словно только что троном одарил:
- Уважаемый, за прошедшее с момента происшествия время никаких изменений с пропавшим городом не происходило, но гарантировать, что они и не произойдут, никто не может. Таким образом, сказать, есть ли у вас время на подготовку или нет, я не решусь. Могу только предполагать, что завтра ничто не изменится, но гарантировать – увольте. Что же до точно количества попыток, то пояснить не могу: первой была попытка направления роты штурмовиков. Вторая, третья и четвертая – направленные моим непосредственным начальством ревизионные группы Администраторума, усиленные в том числе силовиками. Не менее двух официальных попыток предпринималось механикусами. Кроме того, ряд нобилей и простых граждан пытались осуществить проникновение в частном порядке, в том числе с использованием профессиональных наемников. Полагаю излишним дополнить, что никто из отправившихся в Эльдерн назад не вернулся? – в устало-раздраженном тоне хмурого адепта прозвучали едкие нотки.
Если вопрос дикаря вызвал только тяжелый взгляд, то слова Кассия удостоились еще и тяжелого вздоха, а тон «стаци» упал до уровня криокамеры:
- Аколит, высадка роты была произведена первым же мероприятием по указанию командира планетарного гарнизона полковника Николааса Тьярда ван Старкенборг Стахувера в соответствии с протоколом единовременного удара с разных направлений, так как никто не предполагал невозможности вернуться. Снаряжение роты, состоявшей из ста двадцати семи человек, не включая прикомандированного псайкера, было стандартным, точный перечень могу поднять при необходимости. Последующие попытки вытащить людей на тросах, направление людей зафиксированными на выдвижных платформах типа строительных кранов и тому подобное к успеху не привели, добровольцы не возвращались. Тросы обрывались, платформа ломалась… при этом если человек двигался по принципу «шаг вперед, два назад», то после пересечения границы он – или его проекция перед зрением наблюдателей, по одной из догадок – уходил за ближайший угол и исчезал. Как ни крути, живое существо или вещь, попавшие за границу, там и оставались.
Разметки этой границы, предвосхищая вопросы, нет ни на земле, ни на воде, нигде. Людям просто запрещено приближаться в зону отчуждения в пятьдесят миль от городской черты. Это расстояние с существенным запасом, естественно. Я понятно ответил на ваш вопрос, агент?
С Гёссером ван Дайк общался чуть более вежливо – раздражение почти не прорывалось в словах. Правда, смотреть он предпочитал на свои скрещенные пальцы, иногда мелко вздрагивающие, чем на собеседника:
- Нет, астропата закидывать никто не пытался. Обращу ваше внимание, уважаемые аколиты, что я не являюсь крупным функционером Администраторума, и своей волей продавить ту или иную идею не всегда могу. Хотя, откровенно говоря, мне подобная мысль в голову не приходила. А вот виновность шестеренок активно муссируется всеми, кто знает про цель их миссии. Но… - он помолчал, подбирая слова, - наши друзья в красных робах отказались делиться какими-либо сведениями о ходе и результатах раскопок, на словах заверив губернатора, что уж они-то к этому непричастны и, напротив, требуют решить проблему, препятствующую мирному ходу исследований. Как минимум, священными механизмами они пытались узнать, что происходит внутри. – Соломон нелепо дернул плечами – этот жест, видимо, у него сходил за их пожатие. – Не вышло, и они свернули работы, предпочтя посылать обращения по инстанциям.
Подозрительных и заметных лиц я, само собой, проверил: как местных, так и новоприбывших. Ответ – нет. Эльдерн не был культурным центром и даже поместий в черте города не имел, так что все пропавшие, за исключением техножречества, местные. Если кто-то и прибыл, то сделал это нелегально и весьма умело, и я об этом не осведомлен.
Встрявшую же в неторопливую беседу Ярру мрачный, как похоронная команда, адепт наверняка бы испепелил взглядом, если бы умел. Когда он ответил ей, то скрежет его и без того неприятного голоса стал походить на звуки рассыпавшегося гравия:
- Уважаемая, я обеспечу вас этим, если потребуется. Но, полагаю, более разносторонне развитые коллеги ваши смогут сами понять, что требуется. Спасибо. – последнее слово прозвучало почти как «заткнись».
Святой отец тоже удостоился попытки нормального общения, хотя Соломон и обращался к нему всего лишь как к аколиту, а не как к тому же и представителю Экклезиархии. Но для постоянно кривящего губы ван Дайка и это было прогрессом.
- Во-первых, уважаемый, уничтожение, равно как и обстрел города, ветированы механикус. Во-вторых, на планете артиллерийские батареи, кроме законсервированных, отсутствуют. Попытки минометного обстрела и обстрела из ручного оружия привели к оставлению соответствующих следов, которые подтверждаются визуальным осмотром.
Так как феномен, как вы его назвали, не классифицирован, подобные экстраординарные меры не предпринимались. Населению объявлено, что город взят на карантин – без объяснения причин. Также распускаются слухи о случайной активации ареотехнического защитного контура, который пока что не удается снять. Волнений среди простых граждан избежать удалось. И снова напомню, аколит, что я за подобное решение не отвечаю. Не считайте, что я складываю с себя ответственность, пустив все на самотек: это действительно не в моей власти, а планетрарное правительство не собирается совершать действия, могущие помешать дальнейшему развитию Батавии.
- Также я хочу… - начал было «стаци», как Ярра, одновременно с его словами, задала новый вопрос. Соломон скрипнул зубами и процедил. - Таких указаний я не получал. Так вот, уважаемые аколиты, также я хочу вас предостеречь от публичной демонстрации своего статуса: полагаю, вас постараются втянуть во внутренние дрязги вокруг губернаторского дворца, и вместо решения поставленной перед нами задачи вы будете бежать на месте.