Просмотр сообщения в игре «[Wh40k]Время собирать камни»

Гравель Ральтус, Ярра

Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить.
(1 Петр.5:8)

  Если послушать любого завсегдатая портового кабачка, если открыть очередной номер комиксов, что распространяются среди неграмотного населения ульев, то можно будет предположить, что агенты Трона, преследующие разнообразные темные и злые силы, всегда таятся в тени, действуя исподволь и под прикрытием, объявляя свою сущность или перед самым страшным противником, или уже после победы. И в целом будут правы: часто так и бывает. Но иногда на долю аколитов выпадают задания, где от них требуется только прямота и мастерство боя.

  Одна из таких миссий выпала на долю ячейки дознавателя Мордекая – огриноподобного верзилы с какого-то дикого мира. Сам дознаватель производил впечатление груды мяса с лицом, не обезображенным печатью интеллекта, однако это была лишь маска, под который скрывался умный и хитрый человек, который привык решать проблемы равно как силой разума, так и мощью кулаков. Группа Мордекая была отправлена на первобытный мир Эклипсис, где уже несколько лет длилась компания против аборигенов, в один далеко не прекрасный день решивших, что Император – Бог ложный, а те создания, к алтарям которых клали требы их далекие предки, и есть истинные владыки мира. В непролазном переплетении лиан, окруженные сонмищем москитов, атакуемые змеями и иными хищными тварями, страдающие от болезней и адской жары, гибнущие в засадах и на ловушках, солдаты карательной экспедиции несли огромные потери, шаг за шагом очищая мир от скверны. Слишком медленно – по мнению некоторых.
  Завязшие в джунглях и болотах полки требовались в других местах, и Теронский Конклав, по согласованию с Департаменто Муниторум субсектора, выделил несколько групп аколитов для уничтожения лидеров новой веры и тех демонов, что были призваны в реальный мир. Людям МакАльпина выпало одно из самых сложных заданий – отловить варпово отродье, которое гвардейцы называли «Попрыгунчиком». Бесформенная тварь, передвигающаяся молниеподобными скачками, обожала набрасываться на экипажи танков и огнеметные батареи, в несколько ударов сердца вырезала наблюдательные посты и командные центры и вносила настоящую сумятицу в ряды воинов Его.

  Первый месяц охоты оказался бесплодным: хотя аколиты сумели убить нескольких младших жрецов, поддерживавших стабильное пребывание Попрыгунчика в том или ином секторе, ни до самого демона, ни до его истинного хозяина добраться не удалось. Был разработан новый план, основная тяжесть которого должна была лечь на плечи одного из самых метких стрелков – ассасина Роха: его верный арбалет, бесшумный и снаряженный намоленными отцом Виссарионом болтами, должен был положить конец бесчинствам демона. Гравель должен был прикрывать стрелка, сам Мордекай, Ярра и еще несколько бойцов – отвлечь чудовище, но астропатическое послание от инквизитора МакАльпина помешало немедленной реализации идеи.
  Кеннету требовались люди на новую миссию, выглядящую куда более самоубийственной, чем все предыдущие. Мордекай должен был направить на никому неизвестный далекий мир Батавия двоих из троих упомянутых инквизитором аколитов: Роха, Ярру или Гравеля. Матерясь на чем свет стоит, но не смея перечить начальству, дознаватель, скрепя сердце, избрал псайкера и рукопашницу, надеясь, что и имеющегося состава хватит на устранение зловредного Попрыгунчика.
  Ячейка, донельзя расстроенная приказом, попрощалась со своими друзьями, провожая их словно на охоту в далекий лес: все, как один верили, что могучие силы шамана и верный клинок девы-змеи помогут им одолеть любую опасность, проистекающую что от рук человеческих, что от демонических козней. Старый убийца, известный всем под прозвищем Маленький Большой Бык, поведал всем, готовым слушать, одну из сонмища своих историй, похожую на предстоящее задание уходящих: там виной всему был колдовской туман, оградивший деревню, и малефик, который питался душами запертых людей.

  Спустя несколько дней мужчина и женщина, покинувшие переплетенное буйство зелени и прибывшие на тыловую базу «Альфа», взошли на борт старенького транспортного корабля «Bellerophon», что был приписан к экспедиции как судно снабжения, непрестанно курсируя между Эклипсисом, Раджой, Селеной и Батавией. Полет прошел без особых проблем, хотя постоянный скрип обшивки и периодически сбоящий с мерного гудения на надсадный кашель шум двигателей мог немало испугать непривычных к этому пассажиров. Как бы то ни было, к назначенному сроку корабль вышел в реальный мир на орбите Батавии. Пришвартовавшись к орбитальным докам, он застыл громадой сонного зверя, а немногочисленные пассажиры, среди которых были два аколита Святой Инквизиции Его, покинули борт.

  Судя по всему, местный представитель Ордосов был оповещен об их прибытии, так что встретил Гравеля и Ярру внизу, на поверхности планеты. Долговязый мужчина, выглядевший так, словно его долгие годы морили голодом, представился Соломоном ван Дайком и, продемонстрировав аколитам знак своих полномочий, попросил проследовать за ним. Пройдя утомительную и долгую процедуру регистрации новоприбывших и ответив на стандартные вопросы, новоприбывшие покинули космопорт и на принадлежащем стационарному агенту каре отправились в столицу.
  По дороге до Грюндерна виды из окна были самыми пасторальными: высаженные на обочине аккуратные деревца, простирающиеся в обе стороны широкие разноцветные поля, кажущиеся игрушечными беленькие деревушки на невысоких холмиках, многочисленные изящные мостики через журчащие речки и ручейки. А вот в самой столице природой и не пахло: фактически, это был полноценный улей, только пока еще в миниатюре, со всеми плюсами и минусами, свойственными такому огромному скоплению людей, добрая четверть из которых большую часть дня чистого неба над головой и не видит. Все окраины стремительно расширяющейся столицы были превращены в одну сплошную стройку, да и ближе к центру то тут, то там можно было увидеть, как гигантские краны под присмотром техножрецов поднимают тяжеленые блоки.
  Но даже строительство не спасало город от перенаселения: смена варп-маршрутов и близость к орбитальному порту закономерно привела к тому, что на поверхность планеты прибывало все больше и больше людей, и теперь на улицах было не протолкнуться, а в глазах рябило от одежд уроженцев разнообразнейших миров Империума. Плохо для местных, кроме тех, кто зарабатывает на гостях Грюндерна, и хорошо для аколитов: в такой толпе на них никто не обращал внимания.



  Ван Дайк, неразговорчивый и мрачный, на все вопросы отвечать отказался, сообщив, что доложится, когда прибудут все аколиты. Пересекши город насквозь, он оставил агентов в маленьком домике, выходящем окнами на узкий и неглубокий, курица вброд перейдет, канал. Район, в котором поселились гости Грюндерна, еще не подвергся глобальной урбанизации, и состоял в основном из небольших частных жилищ, окруженных опрятными зелеными лужайками.
  Все объяснения Соломона сводились к простому: магазин продуктов там, дорога в центр там, морды прохожим не быть, амасек не пьянствовать и вообще стараться лишний раз носа наружу не показывать. Не то, чтобы ожидалось какое-то противодействие, да и вряд ли кому-то было дело до новоприбывших, но береженного, как известно, Император бережет, а за небереженного на упокой души молятся. Процедив все это, мужчина отбыл восвояси.
  На ближайшие трое суток аколиты оказались представлены самим себе, пока наконец в одну из теплых ночей, когда на бархатной глади неба засеребрились гвоздики далеких звезд, а добропорядочные соседи готовились отойти ко сну, не послышался рев двигателя и у ворот не остановился еже знакомый серый кар ван Дайка. Стационарный агент прибыл не один – помимо него, в авто было еще четверо пассажиров.

Кристобальд Гёссер, Кассий Каллахан

Но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму: а у кого нет, продай одежду свою и купи меч… Они сказали: Господи! Вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно.
(Лк.22:36,38)

  След таинственного воина с вопящим мечом, прошедшего уже через три системы, оставляя после себя в городах и весях смущение умов и душ, затерялся было среди высоких шпилей Селены, но группу дознавателя Рамоны Кастильо это не остановило. Долгие поиски завершились коротким и жестоким боем в особняке лорда-префекта Ипполита Нордстрема, стоившим жизни сразу двум аколитам и доброму десятку арбитров. Лорд-еретик и его присные предстали перед трибуналом, но неуловимый враг, попавший в организованный Гёссером и Каллаханом огневой мешок, хоть и лишился левой руки, сумел скрыться.
  Следы нечестивца, в очередной раз ускользнувшего от правосудия, вели на станцию Раджа, средоточие торговли и, как говорили, всех пороков. Рамона, упрямая и мстительная, для которой отступник давно стал персональным врагом, уже готовилась отправиться вместе с уцелевшими соратниками в погоню, как получила приказ МакАльпина выделить двух лучших аколитов для выполнения особого задания. Женщина рвала и метала, не собираясь ослаблять и без того поредевшую ячейку, и даже устроила настоящий скандал по астропатической связи, требуя отменить распоряжение. Бесполезно: инквизитор принял решение, и менять его в угоду дознавателю не собирался.
  Вернувшись к своим коллегам, Кастильо, не говоря ни слова, приложилась к бутылке драгоценного кваддиского вина, которое по всем правилам подобало пить, неспешно смакуя каждый глоток и наслаждаясь послевкусием, и только потом не терпящим возражений тоном скомандовала покинуть на сутки базу всем, кроме Гёссера и Каллахана. Только потом, убедившись, что информация не станет достоянием лишних ушей, вручила мужчинам послание от милорда Кеннета.
  А потом последовал вдумчивый построчный разбор сообщения на предмет всех возможных проблем, которые могут случиться на задании: был у женщины такой пунктик – пытаться все заранее предугадать и предусмотреть. Совместным обсуждением решалось, что следует взять с собой сверх нормы, от чего можно отказаться, и о чем следует поинтересоваться на месте. Только спустя почти пять часов, когда дознаватель сочла, что повысила шансы своих товарищей вернуться живыми, она отдала команду на сборы.

  Спустя несколько часов Кристобальд и Кассий грузились на борт небольшого хартистского фрегата «Hope of Saint Domitius». Само собой, под присмотром Рамоны: та делала вид, что без нее никто не разберется, как и куда лететь, а на деле же, и для мужчин это секретом не было, уже заранее скучая и не желая расставаться со ставшими почти что друзьями напарниками. Кажется, на прощание она совсем расчувствовалась, поминутно вытирая глаза и громко ругаясь на вездесущую пыль.
  Но вот прощание подошло к концу, и аколиты вслед за группой инженеров-строителей (также следующих в Остфрисланд, если верить их разговорам) и свитой какого-то расфуфыренного жеманного торговца, умудрившегося даже начать строить шкафоподобному Кассию глазки, погрузились на транспорт. К сожалению, фрегат не следовал напрямую на Батавию: это была только третья точка маршрута, а перед тем аколитов ждало недельное ожидание в опасных, по слухам, доках Нью-Арка, где «Надежда» должна была выгрузить транзитный груз и принять на борт новых пассажиров.
   Но вот наконец долгая дорога завершилась на орбите Батавии. Юркий кораблик, которому требовалось гораздо меньше места, чем здоровенным транспортникам, да еще с таким ушлым человеком во главе, как капитан Билл Страттон, форсировав двигатели, обогнал неторопливый зерновоз и первым причалил к свободной зоне западного пирса. Вместе с делегацией восторженно галдящих архитекторов, большинство из которых впервые спускалось на другую планету, спустились на поверхность Батавии и аколиты.



  После прохождения почти что полукилометровой регистрационной очереди аколитов на земле их встретил смурной и неразговорчивый незнакомец в белых одеждах чиновника Администраторума, представившийся Соломоном ван Дайком, старшим стационарным агентом. Продемонстрированный украдкой знак эти слова подтвердил. Местный резидент кратко уведомил мужчин, что, оказывается, с ними на том же самом корабле прибыло еще двое аколитов, ожидающих сейчас в машине, и толи попросил, толи приказал следовать за ним.

отец Иштван, сестра Саломея

Всё мне позволительно, но не всё полезно; всё мне позволительно, но ничто не должно обладать мною.
(1 Кор.6:12)

  В отличие от спутников своих, отец Иштван и сестра Саломея получили приказание из первых рук. Когда было принято решение, что проверка сообщения ван Дайка будет возложена на подчиненных МакАльпина, помянутые аколиты пребывали на базе Конклава. И тот, и другая были слишком ценными людьми, чтобы использовать их в ординарных миссиях, а посему они фактически выполняли роль резерва и свиты самого инквизитора. Тем более, что госпитальера, хотя и числилась среди людей Кеннета, являлась протеже самой леди Лайнэ Корвалайнен, главы Ордо Маллеус Теронского конклава.
  Пригласив аколитов к себе в кабинет, мужчина, не таясь, поведал об особенностях и странностях задания. Чувствуя, по всей видимости, себя неуютно от того, что, он направляет людей на верную гибель, инквизитор откровенно извинился перед подчиненными за то, что не может сопровождать их: решением леди Корвалайнен ему предназначено другое задание. Кажется, Кеннет, несмотря на то, что уже получил инсигнию, до сих пор ощущал себя дознавателем своей эксцентричной начальницы.



  Через неделю после этой беседы отец Иштван и сестра Саломея покинули расположенную на безымянном астероиде базу Конклава. Их путь лежал через мир-кузню Ноктус к ульям Нью-Арка. Такой, казалось бы, запутанный маршрут был обусловлен одним – секретностью. Магосы имеющейся в их распоряжении информацией не делились, а пассажиропоток на мире-улье был слишком велик, чтобы с уверенностью его контролировать. От Нью-Арка до Батавии они добрались первым классом на небольшом хартистском фрегате «Hope of Saint Domitius».
  Судя по всему, капитан как раз делал ставку на перевозку важных пассажиров, так что полет прошел с максимальным комфортом. Тут была и неплохая библиотека, и купальня с водой, очищенной карнелианскими серебряными камнями, и величественная часовня, за которой присматривал добродушный и велеречивый отец Никомед. Соседние каюты занимал магистр Администраторума Ильмари Хямялайнен, следующий к новому месту назначения: представительный и весьма образованный светский мужчина, способный поддержать разговор практически на любую тему. Будучи человеком воспитанным, целью прибытия своих собеседников на Батавию он благоразумно не интересовался, справедливо полагая, что у Экклезиархии могут быть свои тайны.

  Варп фрегат покинул с филигранной точностью, практически не отклонившись от предполагаемого времени прибытия. После швартовки, когда пассажиры второго и третьего класса покинули судно, за обитателями первого класса прибыл роскошный транспорт, доставивший их к контрольному посту. Очереди, в отличие от общей зоны, здесь не было, так что вскоре священник и госпитальера оказались на поверхности планеты. Там их встретил сам автор письма – Соломон ван Дайк, который, помимо официальной должности в Администраторуме, являлся старшим стационарным агентом на планете. Впрочем, статус этот не подразумевал, что он может командовать аколитами: как максимум, его роль сводилась к советам и оказанию необходимой помощи.
  Уведомив новоприбывших, что вскоре он вернется со второй партией аколитов, ван Дайк провел гостей к своему кару и, вручив Иштвану ключи, нетвердой медлительной походкой отправился обратно. Парковка, на которой остались агенты Трона, была расположена на открытом воздухе, и, с учетом того, что само здание космопорта располагалось на высоком, явно искусственном плато, ничто не мешало насладиться видами нового мира.
  Над головами аколитов раскинулся купол бескрайнего неба столь насыщенно-синего цвета, что контуры пробегающих облаков казались резкими и четкими. Вечерело, и румяный свет заката весело играл на жестяных крышах расположенных на уровень ниже ангаров, расцвечивал яркими красками широкие поля и заставлял нарядно блестеть многочисленные вены рек. Судя по всему, ночь здесь наступала быстро, и прямо на глазах аколитов последние лучи, еще желтее и гуще, уходили по холмам, с трудом карабкаясь по вершинам и оставляя внизу расцвеченные многочисленными фонарями сумерки.

Кристобальд Гёссер, Кассий Каллахан, отец Иштван, сестра Саломея

  Прошло около часа, прежде чем Соломон вернулся, ведя за собой двух мужчин.
  - Вот и все в сборе. – хрипло каркнул он. – Сейчас едем к тем, кто прибыл раньше, и там уже будем совещаться. Всем все понятно?
  Видимо, и сам «стаци» понял, что последняя фраза прозвучала слишком резко, и, чтобы сгладить ситуацию, решил перевести разговор на другую тему. Впрочем, тон его от этого приятнее не стал.
  - Мы поедем не через Грюндерн – там сейчас пробки на дорогах, а в объезд. За безопасность места совещания можете не беспокоиться: я дополнительно ее усилил, и мы будем защищены от любого постороннего наблюдения либо вмешательства. – помолчав, он добавил. – Впрочем, внимание посторонних не предполагается.

  Тяжелый кар ван Дайка двигался в плотном потоке по широкой и хорошо освещенной автотрассе, идущей в объезд стремящегося к небесам будущего улья. Благодаря обилию света желающие могли наблюдать, как за стеклом бежит ровная линия посаженных через равные промежутки аккуратных деревьев, за которыми темнеют равнины полей. Поразительно часто встречались небольшие толи деревушки, толи фермы: изящные небольшие домики красного, реже коричневого цвета с покатыми крышами, прихотливо украшенные контрастно светлой резьбой. Высокие фронтоны – простые либо украшенные всевозможными фигурами – придавали им особое уютное очарование, а широкие окна делали дома светлыми и воздушными. При этом, что наверняка было дикостью для жителей многих миров, какого-либо единого стандарта в строительстве не было: все домики, хоть и были похожи друг на друга в общих чертах, во всем прочем были совершенно индивидуальны.
  Те, кто предпочитает делать выводы на основании увиденного, вполне могли сформировать общее мнение как о Батавии, так и о местных уроженцах, чего нельзя сказать о ван Дайке. Часто по облику авто и его содержимому можно получить немало информации о владельце – но не в данном случае. Большая машина, удобная для передвижения как по дорогам, так и по бездорожью, аккуратная, не битая и не царапанная, была произведена явно давно. В салоне, за исключением иконки в углу стекла, не было никаких украшений – все строго, сухо и формализовано. Можно было бы подумать даже, что авто это – служебное, но вряд ли кто-то представил бы письмоводителю, пускай даже старшему, подобный кар для его личных целей. Да и из редких обмолвок Соломона можно было сделать выводы, что это его машина. Скорее всего, такое, несколько безликое, обличие транспорта было все же вызвано вкусами владельца.
  Интегрированный в машину вокс-приемник настроен был на местную музыкальную волну, и салон заполняли звуки похожей на низший готик, но гораздо более протяжной и мелодичной речи. В ней без труда угадывались знакомые слова, но общий смысл от слушателей пока что ускользал, хотя та же сестра Саломея, например, могла с уверенностью заявить, что спустя несколько часов общения с аборигенами сможет не только понимать, о чем идет речь, но и самой общаться на местном диалекте.

  Спустя несколько часов дороги аколиты въехали в пересеченный сеткой каналов пригород, где в сени деревьев располагались маленькие домики, кажущиеся на фоне яркой громады улья почти игрушечными. Попетляв по узким улочкам, и проехав какое-то безумное количество мостов, ван Дайк остановился перед оградой одного из небольших домиков, в широких окнах которого горел мягкий теплый свет.
  - Приехали. – буркнул Соломон. – Выгружаемся. Пять минут приводим себя в порядок и совещаемся.
  Повернувшись к вышедшим из дома постояльцам, он сварливо спросил:
  - Еще не весь дом разнесли? Ладно, kameraaden, пошли в гостиную, а там уже все обсудим.



Гравель Ральтус, Ярра, Кристобальд Гёссер, Кассий Каллахан, отец Иштван, сестра Саломея

Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть. Вот, диавол будет ввергать из среды вас в темницу, чтобы искусить вас, и будете иметь скорбь дней десять. Будь верен до смерти; и дам тебе венец жизни.
(Откр.2:10)

  Через некоторое время аколиты и стационарный агент собрались в обширной светлой гостиной, занимавшей почти весь первый этаж. Задернув воздушные бежевые шторы, они отгородились от непрошенных взглядов, а после активации сферы тишины – и от возможного прослушивания. Тихо потрескивающие дрова в бело-голубом изразцовом камине служили скорее для создания атмосферы, чем для света и тепла: отделанное светлым дубом помещение с белым потолком освещалось аккуратными настенными лампами, дарящими уютный рассеянный свет.
  Сам ван Дайк расположился в кухонной части, за широким обеденным столом, нарочито массивным и грубоватым. Отодвинув все стоявшие напротив тяжелые высокие стулья с резными спинками в сторону, чтобы ничего не мешало обзору, он оставил агентам возможность занять расположенные у камина глубокие кресла и мягкий диван, стоящий напротив широкого голопроектора с аккуратно встроенной в панели стереосистемой. На журнальном столике с вогнутыми ножками стояли в белой вазе желтые и красные цветы, смотревшиеся самым ярким пятном в сдержанном помещении: даже висевшие на стенах пейзажи были в пастельных тонах.

  Сложив перед собой руки и переплетя пальцы, старший стационарный агент на Батавии обозрел собравшихся перед ним тяжелым взглядом, словно начальник, собравшийся учинить разнос нерадивым подчиненным. Но вместо этого сказал:
  - Уважаемые агенты, благодарю, что откликнулись на мое сообщение. Я постарался изложить ситуацию максимально полно: к сожалению, эта полнота на деле означает пустоту. За прошедшее с момента отправки доклада время ситуация не изменилась ни в лучшую, ни в худшую сторону: Эльдерн по-прежнему находится в информационном и физическом вакууме, связи с ним нет, и новые попытки проникнуть в город успеха не принесли: никто не вернулся. Даже установленные техножречеством рекордеры не зафиксировали в городе ни движения, ни звука.
  Из новой информации: после пересечения границы люди, зайдя за первый же угол и пропав из зоны видимости, исчезают навсегда. При этом параллельная съемка сверху никаких передвижений не фиксирует в принципе. Планетарными авгурами выявлено, что никакого внешнего воздействия на Эльдерн нет, и с высокой вероятностью можно предполагать, что и не было.
  Если есть какие-то вопросы – спрашивайте. Если я могу оказать какую-либо помощь – говорите. Я слушаю.
  Продолжая держать пальцы сплетенными – хотя руки слега подрагивали – Соломон откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на аколитов.