С первых дней плавания Агнессу будто подменили. До сих пор, во время пребывания в Сонде, её чаще видели хмурой, задумчивой или отстранённой. У неё редко случалось доброе настроение. По крайней мере такой она казалась со стороны, и это было не сильно далеко от истины. Стоило же флоту отчалить от берегов второго дома, в котором она прожила большую часть своей жизни, но так и не смогла назвать его родным, и выйти в открытое море, как на лице Агнессы всё чаще стала появляться улыбка. То ли дело было в свежем прохладном морском воздухе, то ли в предстоявшем возвращении на исконную родину. Настроение принцессы с каждым днём росло. Она не избегала прогулок по палубе даже в холодную погоду, когда ветер был не слишком сильным, только плотнее куталась в свой плащ. Остальное же время проводила либо в своей каюте за рукоделием, либо за общением, причём собеседниками её могли быть как важные персоны, так и чернь, разговоров с которой Агнесса не чуралась. Вообще, к слугам она относилась без часто свойственного дворянам высокомерия или снисхождения, общалась почти как с равными. Она и считала их равными - просто теми, кому не повезло родиться в семье простолюдинов. Такова уж их судьба, но это не значит, что к ним нужно относиться с презрением. Не было бы слуг - господа перестали бы быть господами. Сама Агнесса считала себя не сильно выше слуг по статусу, просто так уж сложились обстоятельства, что теперь она претендует на трон...
С потеплением девушка ещё чаще стала показываться на палубе, предпочитая свежий воздух унылому сидению в окружении четырёх стен. Подолгу смотрела в море, силясь разглядеть за горизонтом приближающийся с каждым днём пути берег родного Заббона. Но больше времени уделяла наблюдению за кипящей жизнью на корабле - за тем, как снуют туда-сюда работающие матросы, как скучающие господа предаются весёлым и жизнеутверждающим ничегонеделательным забавам. Агнесса была открыта для общения и больше не казалась такой отстранённой, как прежде.
К Индреку она относилась, как будто он ей был младшим братом - с некоторой сдержанной теплотой, а когда они были одни или со слугами, так и вовсе пыталась выглядеть его ровесницей. Была не прочь при случае участвовать в его забавах со слугами, и вообще весьма неплохо принимала мальчишку, который должен был стать её будущим мужем и правителем Заббона, если ничто не вмешается в планы короля Андреса. Девушка будто не замечала его неудач на уроках по фехтованию, никоим образом не желая задеть его чувств... хотя Индреку, кажется, было без разницы, кто и что про него думает.
В свою очередь, Агнесса иногда брала в руки деревянный меч - не фехтовать, а просто подержать, - показывая, что как минимум знает, с какой стороны нужно за него взяться. Фехтованию она не училась, но меч держать умела. Куда лучше она владела луком, только здесь особенно не постреляешь. Впрочем, Агнесса собиралась предложить и свою забаву на палубе, раз уж ветры поутихли. Лук и стрелы у неё были с собой в багаже, и можно было устроить небольшое соревнование. Даже со ставками!
Само собой, в развлечениях Ари и барона Агнесса не участвовала. Она могла бы присоединиться к игре в карты, играть она умела, но её никто не приглашал, да и картёжники были сплошь суровыми вояками, и принцесса как-то не вписывалась в сугубо мужскую компанию с их сугубо мужскими разговорами и, может быть, нескромными, сугубо мужскими, анекдотами.
Зато общество графа Варра было Агнессе приятно, чего она даже не скрывала. Вообще, она охотно с ним общалась, мило улыбалась и всем видом показывала своё расположение, хотя и держала между ними лёгкую дистанцию, не позволяя графу перейти черту дозволенного. Он определённо был интересен Агнессе и как мужчина, и как важная фигура в предстоявшей политической игре, но пока что она его изучала, пытаясь узнать получше. Надо сказать, пока что ничем Виктор её не разочаровал, а его общество было приятно и чудесным образом скрашивало долгие дни плавания.
С Ари, впрочем, Агнесса тоже много общалась, и интересовал он её не меньше, а может даже и больше, чем Виктор. Принцесса уже убедилась в лояльности чёрного генерала, о чём он не преминул рассказать в одном из разговоров. Его открытость была вознаграждена ответным признанием, что их тщания и надежды сходятся и что Агнесса много думает об этом. Предложенная помощь была встречена с благодарностью и неожиданной теплотой - это Ари понял по лицу Агнессы. После этого разговора она явно стала относиться к нему с большим доверием. Иногда подолгу могла смотреть на него, о чём-то думая.
Случившийся пожар прошёл почти незамеченным, хотя и заставил поволноваться. Агнесса не поднимала паники хотя бы потому, что вообще редко ей поддавалась, а уж в этой ситуации, случившейся и закончившейся так быстро, просто не успела сообразить, насколько опасно их положение на корабле во время пожара. Она не стала говорить Виктору лишних слов, позволив слугам графа вывести себя из каюты и отвести на палубу, где уже вовсю готовились к погрузке на спасательные лодки. Было страшно, особенно из-за метаний матросов, но в конце концов всё разрешилось скорее, чем Агнесса успела испугаться по-настоящему. Да и когда рядом великан Ари, казалось, бояться ей вообще нечего.
- Благодарю вас за заботу, граф, но, если это возможно, я бы побыла на палубе, - почти без раздумий ответила она Виктору, когда тот предложил проводить её в каюту. Отказ, впрочем, был сопровождён обаятельной благодарной улыбкой. - Здесь воздух чист, а в каютах может быть ещё дымно.
Разумеется, не только это было причиной нежелания Агнессы уходить с палубы. И не стоявший рядом чёрный генерал. Она хотела узнать причину возгорания, а для этого не следовало запираться в каюте. Превратиться в слух - и слушать, о чём все вокруг говорят. Была у неё одна мысль по поводу того, кто во всём виноват, но она вполне могла быть ошибочной. Лучше послушать, стоя где-нибудь в сторонке и оставаясь максимально незаметной.