Бес шарахнулся от крестного знамения, но недалёко, и вскоре опять сел на плечо монаха, дрыгая там ножками.
– Чего так неприветливо со старым товарищем? – упрекнул он Якова – даже не поздоровался! А ведь мы будем вместе, долго, наверное, даже и до самого конца! Ведь ты помнишь то поле боя, верно? И в путешествии столько много несчастных случаев... хотел бы ты оградить от них других, верно?
...
Терпеливо (а ждать, несмотря на свою огненную природу, исчадия умеют) дождавшись, пока все огласят свои заказы, Баффун последовал за Ивором, и оставшись наедине с человеком, невидимка громко произнёс:
– Монаху Якову, под прозванием Плачивый, выдай молот, или же хорошую дубину, иначе будет горько тебе когда он пострадает от рук разбойничьих.
Этот хитрый план черт выдумал, поскольку суеверный крестьянин (или кем там был Ивор, на него Баффун удобно структурированной папочки не имел) испугался, и снабдил бы монаха оружием, а там уж его черёд уговорить подопечного этим оружием воспользоваться, хоть для защиты друзей, хоть разочек.
И тогда он его! Хи-хи!
...
Отхихикав, про себя разумеется, своё, Баффун опять принялся за дело. Он подлетел к бритой макушке монаха, и прошептал ему:
– Я покидаю тебя, но не беспокойся, совсем ненадолго! Просто осмотрю покои пропавшей дочери вашего маленького герцога, пока остальные дуболомы не успели наследить, и всё будет в ажуре! Пока-пока!
И полетел, часто взмахивая крохотными крылышками.