Рванув в прихожую мамы, к двери в Коридор, Семён сразу замечает неладное...
Что-то было не так. Брызги белой крови на стенах. Творогообразные ошмётки. Их, почему-то, слишком много. Из шеи Самуэля, лишённой головы, из под кругло огрызка искусственного позвонка, бьёт белая жидкость. Голова андроида, с сорванной с лица кожей и глубоко продавленными глазницами, валяется поодаль, выброшенная, словно старая игрушка.
Поражённый увиденным, Семён не замечает постукиваний за спиной, смещающихся со стены вниз, как вдруг, резко и внезапно, что-то холодное скользнуло под левой подмышкой. Пройдя вдоль груди, обвилось вокруг рёбер. Твёрдый, идущий сегментами хитин, с виднеющимся посреди длинны надломом, слегка дымящимся. Смыкается вокруг тела. Сдавливает грудную клетку. Душит. Не даёт делать вдох. И, медленно тянет назад...
Что-то чёрное мелькнуло перед глазами. Влажная и холодная, измазанная в белой сукровице трёхпалая ладонь, протянувшись из-за плеча слева, легла на правую щёку. Острые когти впиваются в кожу. Мягко, но крепко разворачивает голову влево...
Нависшая сбоку, чёрная морда. Всё ближе и ближе. Шипящее, холодное дыхание чувствуется кожей. Лоснятся слюной зубы оскалившейся пасти. Слюна капает на плечо. Широко разинув пасть, в глотке твари родилось бесконечно низкое, хриплое шипение. Что-то длинное мелькнуло в бездне чёрного рта. Резкий рывок чего-то светло-серого, прямо в глаза...
Поцелуй вечности.
Холод. И мрак. Где-то в дали, разрывая хрупкую ткань мироздания, прогремел взрыв. Бросая онемевшее тело в сторону, прокатилась по палубе мощная врызвная волна. Шмякнувшись о стену, тот, что секунды назад был Семёном, упал на пол. Но никто уже не видел. И не чувствовал. Больше некому.