...Чернота отступилась, нехотя, злобно шипя, но ушла. Оставила. Помиловала.
Дрозц коротко простонал, прикладывая руки ко лбу. Руки были в чем-то склизком и противном, тело ныло как после двадцатого круга по плацу, сознание барахталось на грани яви и сна.
Было темно.
Но кто-то дышал рядом. Один - свой. Кто-то еще шипел поодаль. Другой - чужой. Чужой. Это было ясно - ясно уже через нескольких секунд после пробуждения: ведь вокруг простиралась Тамая. Родина всего чужого.
Тамая. Гробница эпохи колонизации звезд. Безразличный к мукам душ металлик тесных коридоров и полумгла забытого человеком пространства отчаяния. Рубящие лопасти неспешного палача-пропеллера вентиляционных магистралей и бесполезные ехидные сигнальщицы-лампочки оранжевого освещения.
В центре всего - Тронный Зал самого ужаса, олицетворение всего чуждого, что только может нести в себе инопланетная сущность.
Паулок заторможенно и подавленно озирался вокруг, созерцая чудовищные изгибы странных наростов на стенах, застывшие ребристые волны чего-то завораживающего жуткой красотой, склизкие даже на вид, но явно несущие в себе какие-то функции сталактиты и сталагниты.
Ничего не было видно четко. Но все бросалось в глаза туманными образами, что раздуваются паникующим сознанием.
Сознание нагло лгало.
Был еще один важный элемент пейзажа - прямо перед ним, Дрозцом Паулоком.
Кацман.
Живой, сильный, отдирающий его от липкой стенки. Что-то страшно кричащий.
Дрозц попытался улыбнуться, но губы лишь скривились во что-то невразумительное, а потом Кац что-то сделал и пропал из поля видимости.
Теперь их разделяла тьма. Но еще объединяла опасность. Нужно было понять, что происходит.
Пока не стало поздно. Совсем поздно.