Коридор налево - самый шумный, и самый... влажный. И там был какой-то шорох. Однозначно туда.
В несколько рывков преодолев половину ожидаемого пути, фонарик цепляет какие-то странные, непонятные наросты вдоль углов вентиляционной шахты. Чёрные, похожие на протянувшиеся по шахте корни деревьев. Чуть дальще "корни" растягиваются и толстым слоем стелится по углу, постепенно растягиваясь сеткой по полу. Твёрдые прутья. Как кость. Будто бы поглащающий весь выпущенный на них свет материал, абсолютно чёрный и обмазанные чем-то липким и вязким, больше всего смахивающим на паутину. Или слюну. Или слюну-паутину.
Фонарь заглядывает за каждый угол. Миновав развилку, Кацман останавливается у, похоже, выхода из вентиляции. Сбоку, чёрной дрянью окружен чёрный квадрат проёма. В краснеющую в тухлом свете лампочки комнатку. Какие-то полки, закрытые ящики и узкий, заваленный запчастями, столик. Вентиляционная решётка, что некогда была здесь, выгрызена ко всем чертям.
Паулока нет. Струя по-прежнему ведёт вперёд, по затяному чёрной сеткой "паутины" полу. Мелькающие впереди отголоски рыжеватого света намекали, вроде, что там какой-то узел вентиляции. Но кисловатый, едкий запах, идущий прямо оттуда, не внушал ничего хорошего...