Как только зубастая кровать пала под совместными ударами их маленькой команды, измазанная слизью девушка несколько мгновений переваривала впечатления, а затем издала пронзительный, за пределами возможностей ее маленьких легких, вопль:
- ВААААААААА!
Обведя мутным взором окружающих, она пояснила:
- Эта! Тварь! Меня! Хотела! Сожрать! Заживо!
Истерика ее, впрочем, быстро закончилась, когда она увидела раненого гнома - тут студентка магической академии засуетилась, пытаясь очистить руку дварфа от остатков жгучей слизи с помощью нехитрого заговора:
- Помогите ему кто-нибудь, он же едва на ногах стоит! - и, еще раз взглянув на собравшуюся защищать ее компанию, она спросила, неожиданно вспомнив:
- А где этот... душнила, который богов все время ругал? Дорн? Он... его что, тоже убили?
Не то чтобы Эдельштейн так уж сильно сожалела о потерявшемся едва знакомом зануде, однако... если тот не проснулся от ее дикого вопля - с ним точно произошло что-то неладное. А если с ним произошло неладное - это означало, что опасность для оставшихся в живых наемников далеко не миновала.
- Надо глянуть, нет ли в его комнате второго мимика... если он ночевал тут вообще.