- Проснись. – Тихо нашептала Тьма, разогревающая внутренности. Упал в темноту глухой, чавкающий звук. Как же она надоела, эта Тьма. Не дает покоя, постоянно куда-то гонит. Но это все что у нее есть, в общем-то.
- Не хочу. – Капризно я ответила звенящему гулу. Отвернулась к землянистой стене и, прижавшись к выпученному корню, засунула палец в рот. Это была моя привычка. Мама всегда отучала меня, говорила, что большие девочки пальцы не сосут, но я ее не слушала, потому что меня это занятие изрядно успокаивало. Я не чувствовала вкуса собственной плоти, но на запах она напоминала подгнившую падаль и сушеный миндаль. Причмокнув, я слегка подавилась жижей, которая постоянно вытекала из глотки.
- Глупая, ты ведь и спать больше не умеешь. Кого ты хочешь обмануть? Вставай. – Не унималась Тьма. Она всегда была рядом. Она была всем для меня. И долго сопротивляться ей я не умела, как и спорить.
Мои глаза распахнулись с противный хлюпом, ограждая мир каймой своих золотых спиралей. Земля напротив раскрасилась в желтые тени и оранжевые блики. Два фонарика, две свечи. Я любила свои новые глаза.
Хрипнув, я осторожно встала на четвереньки. Острые когти вонзились в чавкнувшую почву. Ей больно, наверное. Больно от моих уколов. Бедняга. Я нежно провела ладошкой по земле, словно пытаясь ее успокоить, словно пытаясь загладить ее раны своей омертвевшей плотью. Бросив взгляд на серебряные косточки, я радостно улыбнулась. Мне нравились те блики, что они испускают при свете моих глаз. Красивые. Как костяной ночник, что когда-то подарил мне папа.
Воспоминания о доме часто тревожат меня. Кажется что что-то не так, что чего-то не хватает. Но понять чего именно я не могу. Я скучаю по маме, но я знаю, что обязательно ее найду. Поджав под себя коленки, я облокотилась спиной о пузатые стены и прислушалась.
Наверху что-то шевелилось, жило. Что-то бродило и сопело. Глотку сдавил голод. Тот горько-сладкий привкус, алые оттенки густых каплей, приятная наполненность где-то в районе бывшего желудка, и бешеная энергия, заливающая засушенные вены. Это было нужно не мне, а ей. Той, что была сильнее меня. Той, благодаря которой я еще украшала эту землю своим существованием. Если бы не она, я бы давно свернулась калачиком, прокляла всю эту жизнь и уснула… надолго.
- Но я тебе не дам, ты же знаешь. – Уверенно сказала Тьма. Конечно, я знаю. Как я могу не знать? Она дает силы нам обеим, силы, которые я не могу никуда деть. – Вставай, Цири, пора отсюда выбираться, вставай.
Пространство моего жилища наполнилось грустным стоном. Мне так не хотелось никуда идти. Но, с другой стороны, оставаться тут тоже было довольно тоскливо.
Подняв руку, я осторожно, стараясь не задеть ничего когтями, вонзила пальцы в прогнивший бок. Покопавшись в своих внутренностях, я почти сразу нашла Его. Я Его всегда чувствовала, наверное, так чувствуют того, кого любишь. Любишь не просто на эгоистических мотивах, а той бескорыстной, взаимодополняющей любовью. Больше в этой жизне-смерти я любила только маму, но ее рядом нет, а Он всегда со мной.
- Кудя… - Тихо прошептала я, осторожно проведя подушечкой пальца по его скользкой спинке. – Малыш, пора вставать.
Это был обычный ритуал. Она будит меня, а я бужу Кудю. Прекрасная каждовечерняя традиция, которая дает мне ощущение дома.
Личинка, обитавшая во мне уже довольно давно, что-то чвякнула в ответ и сонно вгрызлась в какую-то кишку. Всегда голодный. Я радостно улыбнулась. Конечно, мне было страшно просыпаться каждый раз с мыслью, что это существо покинуло меня. Меня бы это возможно просто убило. Но Кудя не уходил, всегда был рядом, всегда был голоден.
- Завтракай, малыш. – Проворковала я. Мне было бы неплохо последовать его примеру. Голод уже изрядно корячил суставы и сводил судорогами ниточки мышц.
- Быстрее, Цири, давай, девочка. Если ты ослабнешь, поймать их будет труднее. Нужно идти сейчас. – Заботливо шептала Тьма.
- Да-да, я знаю. Сейчас…
Встав на коленки, я поползла вперед. Свет моих золотых глаз помогал ориентироваться, но и без него я отлично видела в темноте. Маленький, поддетый багрянцем огонек на выходе из пещеры, говорил о приближающихся сумерках. Мне хотелось раскрасить эту ночь. Напоить ее тризной девственной крови. Подарить ей всхлипы тех, кто считает меня монстром. Вшить в нее их ужас и боль. Вбить в нее их яркие, пустые крики. Это ведь ничего страшного, я просто поиграюсь. Мама всегда разрешала мне играть, главное потом не забыть убрать игрушки, а то она расстроится.