Уильям чувствовал себя как во сне. Будто лихорадка ещё не полностью прошла.
Ну а разве могло быть в реальности, что он в женском платье разъезжает по Парижу с Леру, да ещё направляется в один из самых «плохих» районов, где горы мусора и разбитые окна – естественная часть пейзажа, где люди смотрят друг на друга будто волки и в любой момент готовы вцепиться в глотки.
Быть может надо только проснуться чтобы это всё закончилось?
Сейчас он откроет глаза, нальёт себе стакан воды, Альберт спросит «что случилось» и они рука об руку снова заснут в безмятежном покое. Проснутся в своей большой французской квартире (в той, что на бульваре напротив церкви), пойдут в какое-нибудь кафе-шантан с друзьями. Альберт похвастается новыми рисунками, Уил расскажет об успехах в работе над новой пьесой, французы будут спорить о политике, а они с Альбертом маяться от приятной скуки, тихо переговариваясь за их спинами и тайком соприкасаясь ногами под столом.
Но нет, уже добрались до нужного адреса, а «сон» не прошёл.
– Не подъезжайте слишком близко, Жан – попросил Уильям. – Остановитесь за квартал или два. Лучше им не знать, что вы со мной.
– Держите, – Прежде чем вылезти из коляски, Уильям передал Леру то самое письмо, которое привело их сюда. – Если я не вернусь через пол часа, езжайте в полицию, расскажите им обо всём и передайте это.
Вылез из пролётки. Почувствовал дыхание холодного ветра на горящих щеках. Холод приятно бодрил. Собственные каблуки гулко стучали по брусчатке, подчёркивая пустынность улицы. Вот нужная арка.
Короткий разговор с «консьержем» («Борода» – один).
Голос немного подвёл, и первая фраза получилась «хрипловато». Ну да ладно, может у «мадемуазель» простуда.
Подошёл кудлатый молодчик («Шарф» – два).
К какому Рене? А к какому звали?
Борода побежал проверять улицу… Оставалось надеяться, что Жан будет достаточно далеко, чтобы его не посчитали компанией Мэри.
Лестница… Лестницы для Уила-Мэри представляли некоторую сложность. Попробуй ка пройти так, чтобы и не наступить на подол и не засветить нижние юбки (а то и ноги), и чтобы смотрелось изящно… Сложно, но кое-как справился. Вроде Шарф ничего не заметил, только поторапливал идти быстрее. Сам бы попробовал в таком наряде…
Комната, где двое играют в карты («Колпак» – три, «Глаз» – четыре).
Интересно, Альберт именно тут с ними играл? Или они уже потом его сюда приволокли? Да и здесь ли он?
Эти двое, вопреки этикету, вставать перед дамой не спешили. И кофе не предложили… Ну и ладно, не очень-то и хотелось.
Зато предложили (или приказали?) сесть. Уильям сел. Он предпочёл бы остаться на ногах, но это не то, из-за чего стоило начинать с ними спорить.
Ещё и курят? Интересно, люди из этого круга просто не знают, что перед дамами не курят, или делают это нарочно? Уил сейчас и сам покурить не отказался бы…
А вот и про Альберта речь зашла. «Может придёт…». Это «Может» Уил посчитал едва ли не за оскорбление. Он правда сомневался? Или просто хотел бы верить, что не придёт, чтобы уберечь от опасности? Нет уж! Не всё же тебе одному головой рисковать в эти дурацкие карты играя. Оставалось только надеяться, что обоим удастся уйти отсюда живыми и Альберт усвоит урок, что лучше зарабатывать как-то иначе.
«Кто Рене?». Все? Так разве бывает? Бессмыслица какая-то, ну да ладно, Рене так Рене.
«Кто ты?». Ох, если бы вы знали… Лучше бы прямо не отвечать, но если настаиваете… Пусть будет «невеста».
«Друг в коляске?» - чёрт, Леру всё же обнаружили. Только бы его не тронули – этого ещё не хватало.
Двое ввели в комнату Альберта: Шарф и ещё один… («Бородавка» – пять).
Живой, слава богу. Руки связаны… Интересно, он пробовал применить на них свой сават? Что ему пришлось тут пережить, пока не приехал Уильям?
«Деньги…» – опять эти проклятые деньги. А нету денег. Pardonnez-moi.
Уил не ожидал, что они бесцеремонно вырвут сумку из рук, поэтому не сумел удержать её как следует. Одним секретом в комнате стало меньше.
Взгляд Альберта, призывающий к бегству... Неужели думаешь, я тебя тут оставлю? Либо мы уйдём вместе, либо не уйдём вообще.
«Ты полная дура?» – Да нет… Разве что дурак, да и то вряд ли… Разве можно назвать дураком человека, который хочет спасти любимого? А вот Альберт, конечно, дурак, что с вами связался, ну чтож с того? Вслух Уил ничего не ответил.
Полотенце? А полотенце зачем? Ах вот зачем…
Когда на столе появился нож, всё внутри у Уильяма похолодело. Ему казалось, что он боялся и до этого, с того самого момента как сюда пришёл, но вот теперь он испугался по-настоящему. Все члены будто сковал лёд. Холод подобрался и к голове, сделав сознание кристально чистым. Уил будто стал лучше видеть, ощущать больше запахов, чувствовать в тысячу раз сильнее, время стало тягучей патокой. Когда жизнь (не обязательно собственная, но того, кого ты любишь) в опасности, она будто концентрируется. Как если испарить воду из кофе, напиток станет крепче, так и ощущения «на грани» без нормального течения жизни становятся острее.
«Не надо…».
А вот и к нему попытались применить силу. Рука Бородавки отдёрнулась как от огня. Нашёл что-то чего не ожидал? Кажется ещё одним секретом меньше. Чтож, пора тогда открыть и последний.
Уил боялся, что очень уж неудобно будет выхватывать револьвер из декольте. А нет, нормально…
Бородавка: «Сука! Убила меня!»
Когда уже убили не разговаривают. (Минус 1)
Колпак: «Ах ты…»
На даму со стулом? Похоже этикет вам совсем не близок. (Минус 2)
Шарф. Схватил со спины.
Это ты зря… Блин, ухо заложило. (Минус 3)
Глаз. Почти дуэль.
Промазал. Теперь моя очередь. (Минус 4)
Борода: «Что слу... о-о-о!»
Да так… Вечеринку устроили.
О! А вот и кофе. Что, всего лишь в руку мало было? Чёрт, последний патрон жалко…
Что? Уже уходите?
В книгах обычно один герой говорит что-то другому, держа того на мушке. У Уильяма никакого желания говорить не возникало.
В целом он предпочитал улаживать вопросы словами, а не пулями, но время для слов заканчивается, когда пистолет достаётся из кобуры, сумочки, декольте или где он там был.
Каждый выстрел будто взрывал маленький ледяной фейерверк где-то в груди. Уил чувствовал себя так, будто играет на сцене. И страшно, и волнительно одновременно и будто это уже не он, а персонаж, вызванный к жизни умело написанным сценарием, картонными декорациями и особым освещением. А неплохая пьеса могла бы получиться, не правда ли?
Уил подумал, что, если он когда-нибудь напишет пьесу или роман с перестрелками, его герои тоже будут убивать молча. Изюминка, так сказать.
Патроны закончились. А впрочем, есть ещё второй револьвер.
Борода: «Не надо!»
Уил презрительно смотрел на Рене-Бороду, склонившего перед ним колено. Я тоже говорил не надо…
– Где деньги? – Коротко спросил Уильям.
– Н… Не знаю.
Уил выстрелил прямо промеж глаз. Чтож… Теперь это не дуэль, а просто убийство. Внутри горел азарт. Наверно именно это испытывает охотник, убивающий добычу.
Уил навёл револьвер на Колпака, пытающегося ретироваться, и повторил вопрос:
– Где деньги?
Он не ответил, а только продолжал ползти.
Уил нажал на спуск. Теперь пуля вошла «как надо», продырявив и колпак, и голову.
– Где деньги? – перевёл ствол на лицо Бородавки, прижимающего окровавленную руку к животу. Тот кивнул на комод. Уил, не опуская оружия, подошёл к комоду и дёрнул дверцу. Заперто.
– Ключ?
Бородавка кивнул на Глаза.
Уил подошёл к телу на стуле, залез к нему в карман – пусто, в другой карман – есть!
Уил открыл дверцу. В основном какие-то побрякушки… Наличности не так много, как он ожидал.
Уильям набил ассигнациями и монетами сумочку. Остальное трогать не стал.
- Пошли, - бросил он Альберту, на ходу убирая оба револьвера, и направился к выходу.
Ах да, у него же руки связаны… Взяв ТОТ САМЫЙ нож, Уил полоснул по верёвке, стягивающей кузену руки. Зачем-то положил нож в сумочку.
На улице Уильяма начало трясти так, что зуб на зуб не попадал. От холода? Может быть… А впрочем, едва ли. Живот зашёлся в спазме. Уил согнулся пополам, опираясь рукой о стену, и его стошнило. Рвота забрызгала платье Уила и ботинки Альберта.
Чёрт, неужели это сделал он? Убил минимум троих, да и остальные двое неизвестно выживут ли. И главное КАК убил. Да, быть может сперва стрелял лишь защищаясь, но потом… Потом они ведь были безоружны, пытались спастись, а Уил их застрелил. БАМ и всё. Человек, который жил тридцать лет прекратил своё существование по одному движению пальца. Оправдывало ли Уильяма то, КАКИЕ это были люди? Вряд ли. Что-то в библии нет заповедей «не убий, но если убьёшь похитителя, грозящего отрезать кому-то пальцы, то ладно». Он был в ужасе от того, что сделал. И ещё больше от того, что ему это понравилось!
Леру, увидев их, подъехал поближе и они залезли в коляску. Там, сидя рука об руку с Альбертом и даже не глядя, куда его везут, Уил думал, как поступил бы, будь у него шанс вернуться в прошлое и понял, что ради Альберта не задумываясь сделал бы это снова. Он того стоил. Ценнее него у него нет ничего в жизни.