Остаток весны и лето дались Дарре так тяжело, что казалось ему порой, будто Пэдди не умер, а ночью гоняет его распахивать поле при свете фонарей, что Дарра сам сбегает от такой жизни на поиски "правильных" индейцев, чтобы пожаловаться им, чтобы пришли уже и убили или Пэдди, или мистера Риггса, ну или хотя бы Айка, а то сколько ж можно лютовать, то ранчо, то ферма, давайте уже что-то одно. Дурные сны снились Дарре, неприятные. Не то чтобы в холодном поту от них вскакивал, но с трудом мысли в кучу собирал по пробуждению, каждый раз лежал неподвижно несколько минут в попытке сморгнуть сомнения.
"Я бы ни Пэдди, ни мистеру Риггсу, ни даже Айку такого не пожелал".
Что-что, а жить двумя жизнями сразу для Дарры было перебором, оттого и терзался.
Понять бы ему ещё вовремя, что это не про ферму и не про ранчо, а про "сейчас" и про "не сейчас", да куда там.
С одной стороны, конечно, после поездки на многострадальную ферму камень у него с души упал. С другой же он, получается, тут же себе другой нашёл и на шею повесил. Влюбился как дурак. Так ведь это называется. Да и почему "как"? Просто дурак.
Не сразу Дарра понял, что к чему, вот в чём загвоздка подлая. Всю весну и половину лета проработал он взмыленным и недоумевающим, почему это ремесло своё новое осваивает он всё лучше, а выматывается при этом всё больше? Да, скотинка она живая и внимания всегда требующая, но должен же опыт рано или поздно нарабатываться!
Как будто бы можно было усталость свою объяснить так: лучше дело понимаешь — тщательнее сделать его пытаешься; на те промашки, что раньше не замечал даже, больше рукой махать не получается. Будто бы верно всё. Да только ведь хватало же при том Дарру и на выпить, и на покурить (табак ему кстати нравился меньше виски), и даже танцы всякие под присмотром Коула разучить! Даже с суровым Айком он как-то худо-бедно сработался (главное, самому Айку про это не говорить) и ни с кем на ранчо не поссорился. Что ж тогда работалось всё тоскливее и тяжелее? А собака-то порылась там, где он и не подозревал, пока наблюдал за каждым вздохом Джудит. Прям под ней самой, можно сказать, и порылась.
Сперва было в этом что-то простое и приятное. Милое личико, мягкие даже на вид волосы, улыбки, взгляды — залюбуешься! Глаза у дочки мистера Риггса были просто очаровательные, представишь на их месте два озерца, и утонуть раз плюнуть, а выплывешь да с хрипом напополам надышишься, так обратно нырнуть тянет.
Первое общение, разиваемое Даррой по Коуловским премудростям.
Первое молчание, уносимое в небеса игрой на скрипке.
Первое неравнодушие в мелкой взаимопомощи.
Это было прекрасно, от этого дух захватывало как рыбину на крючок, а незаметная даже на солнце леска тянулась ввысь! Танцевать хотелось, гнать лошадку галопом, смеяться без причины, хоть под суровым взглядом Айка, хоть в полном одиночестве. Что и говорить, сперва всё было здорово.
Потом стало не очень. Потом пришло первое раздражение от первого непонимания. Как это она так над путешествиями смеётся, в них же смысл жизни, чтоб на месте не засиживаться! Ну и что, что не сразу сообразил, где этот дурацкий Техас? Как будто ему больно туда надо! И вообще это не главное, главное куда-то идти! А то будешь как... как... да как любой тут, кроме Коула, пожалуй...
"Ты ж так тут и умрёшь, дурёха", — хотелось Дарре выпалить прямо в лицо Джудит, — "а я шёл, шёл и шёл, и живой! И буду идти дальше, и всегда выживу!"
Конечно, умом он понимал, что бредит, потому и молчал, но чем-то поумнее втихаря бунтовал против корней, медленно врывающихся в очередную чужую землю.
...И чем этот Сан-Франциско ей так угодил? По рассказам же выходило, что это просто жуткое местечко! Не сосчитать людей! Домов красивых понастроили, а едят-то они все там что? Это ж точно каждому не хватает, а и тем, кому хватает, поди мало. Рыбу с этого их океана? Ну может быть, да только ж её поди-поймай ещё, доставь, приготовь. И даже если со всей округи ещё чего-то подвозят, это ж вечная потогонка, только успевай всех кормить. А тем "всем" ведь ещё работа нужна, чтоб за еду платить, а откуда ей взяться столько? Вон даже тут в Денвере женщинам дьяволу души продавать приходится, а Дарру не иначе как ангел-хранитель в лице мистера Риггса спасти успел. А те в Сан-Франциско ж там поди жрут друг дружку потихоньку, не иначе, ну то есть не напрямую, конечно, но всё равно в итоге у кого-то кусок потолще, а у кого-то крохи.
Впрочем, вскоре выяснилось, что, видимо, так оно как-то везде устроено. Вот жил не тужил Дарра Дайсон, работал в поте лица (сам себе дивился, но ведь долг-то надо было отрабатывать!), на плохом счету не водился. А вот по соседству, оказалось, Нед Сибили такой проживал, и уж кто его там знает, как он работал, но уж точно не настолько лучше и усерднее чем Дарра, чтобы вот так вот как сыр в масле кататься.
Дарра ещё на свадьбе его заприметил, и уже тогда не очень-то он ему понравился, и это при том, что сама свадьба расчудесная была! Дарра там даже тарелки не вылизывал, потому как сколько ни ешь, а меньше будто бы не становится, да и вокруг поинтереснее занятий полно. Понятно хоть стало, почему Майкл его против старшего Фицгиббонса поставил бы. Если он такой же неповоротливый как сестра его, то всяко уделал бы Дарра Фицгиббонса! Впрочем, Сара-то ничего так была, приятная, может и брат у неё нормальный, и зачем тогда кулаками махать? А ещё там подковы на штыри метали и другие игры были — глаза разбегутся! Один только танец с Джудит уже всего праздника стоил! Но потом с ней и Нед станцевал... и Дарра так и не понял, кому она больше улыбалась.
Только так ли это важно было — больше, меньше? Ведь так, как раньше она улыбалась Дарре, теперь Джудит не улыбалась никому. Тут-то и почувствовал Дарра, наконец, что с ним происходит. Поблекло всё сразу — почувствовал ведь и другое. Он-то влюбился, а Джудит нет. Доказать не докажешь, но сердце не обманешь.
Плохо он с ней что ли общался, разговаривал? Да как умел, конечно, но по советам Коула выправлялся потихоньку, придумывал всякие шутки пока по пастбищам гонял, пересказывал новости, что в городе слышал. Старался! Воняло от него? Ну может в начале, пока ошалевший ещё был после скитаний. Потом по тем же заветам того же Коула тщательней мыться начал, с мочалкой даже, а шею до красноты натирал. Может мало жентельменил? Да вродь не ругался и не плевался, да и вообще, что за вздор?! Коул тот ещё умник, легко ему рассуждать про девчонок в целом, а они ж все разные, и что для одной аромат цветочный, другой всё равно что навоз! В сущности же главное другое что-то. Как смотрит, как дышит. Дрожит голос или нет, когда заговаривает робко. Да одно такое вздрагивание целой интереснейшей беседы может стоить! Доказать не докажешь, но сердце не обманешь. Одно оно, и то не на месте.
Так и встретил Дарра Коула в тот злополучный день, когда в одном баре собрались двое расстроенных жизненными фокусами юнцов и компания того же "фокусника" любимчиков.
Боль друга быстро Дарре передалась, до возмущения, до гнева! Ну как так-то, даже такого ловкача как Коул и то обдурили, да так, что он до самого конца не понял?!
— Ну да, ты с приколами своими берегов иногда не видишь, приятель, как с "тарантулом", будь он проклят. Ну да, ты порой чуши всякой намелешь пополам с правдой, как про бордель тот же. Но работаешь ведь искренне, с отдачей! Ни в жизнь не поверю, будто у тётки своей отлынивал, плохо ей помогал! А она тебя вот так вот опрокинула. Вот ведь дерьмище-то конское, приятель! А наливай!
Чужая беда словно и своим тревогам путь пробила. Через пару рюмок Дарра уже и сам душу рвал, сквозь зубы цедя напраслину обидную про Джудит, как на всём готовом живёт она и сама не знает, чего хочет, как сердца Дарриного не слышит, как о Сан-Франциско дурацком своём мечтает, а ежели за этого Неда пойдёт, так никогда до океана своего заветного и не доберётся!
Выжег тогда Дарра спиртом зарождавшуюся привязанность к Джудит, словами злыми выкорчевал, а под конец из-за стола встал точку финальную поставить, чтоб уж наверняка.
— Нед Сиббиллиз, — хохотнул Дарра за самой спиной у визави, спьяну услышав в его им же самим искажённой фамилии рифму на "сифилис", — Высокий, смазливый и богатый, ты что ли?
Парень поднялся на ноги и обернулся, вынудив пошатывающегося Дарру задрать голову.
— Ха, и правда немаленький! А вот в седле-то ты как держишься? Как настоящий мужик или как этот... пижон избалованный? Айда на гонки! Выясним, кто самый быстрый ковбой в Денвере!