Грехопадение – величайшее благо со времен первого Агнца. Пожалуй, сказав такое вслух, Либертас бы имела все шансы быть тут же сожженной или разорванной на части – в зависимости от дикости местных. Однако, проскитавшись некоторое время, она успела увидеть, как люди медленно, но верно меняются – и открывают свои лучшие и худшие черты на всеобщее обозрения. Где-то, как в Таранто, благодаря "добрым душам" устанавливается относительно подобие порядка. Где-то... Где-то люди устраивают массовую резню, крадут, жгут и поедают себе подобных.
Но то, что происходит сейчас, ей не нравилось. Опять люди полагаются на кого-то, кто решит их проблемы: горожане полагаются на донью Донну, сама Донна полагается на горожан, зная, что те не решатся. Вспыхивает легкое раздражение, ядовито-желтые глаза чуть вспыхивают. Либертас закрывает глаза, лишь бы не видеть эту вуаль на старухе. Открывает, слегка успокоившись, и смотрит на трех не-местных, которым, кажется, совершенно нечем было заняться... Как и ей.
Ревнитель. Кающийся. Лекарь. Марионетка, которая пытается дрыгаться без нитей кукловода. Глупец, заковавший в себя тиски собственных запретов. Целитель тела и душ, ведомый алчностью, совершенно потерявший то, что делало его целителем. Либертас знала, почему они согласились. Первая просто не знает, что делать. Второй следует за своими принципами или в поисках несуществующего искупления. Третий... Третий просто хочет награды. Либертас отлипла от стены.
– Ох, отвага тут не при чем, донья ревнительница, – слегка поправляя тряпку на лице, вышла в центр женщина. – Но, думаю, лишние руки вам все равно не помешают в походе, верно?
Ведь кто-то же должен проследить, чтобы горожане перестали полагаться на чужую помощь, верно?