Паоло стоял посреди толпы, склонив свою голову в колпаке и внимая словам донны. Ему очень хотелось внимать им и забыться в них, но никак не выходило. Если раньше обжигающий свет нежеланных воспоминаний пробивался редкими лучами, теперь он был подобен сокрытому ныне солнцу, и даже не думал тускнеть. Падавшие на землю пепельные хлопья помимо желания Паоло складывались в образы, лишь делая этот свет ярче - видимо, на то была воля самого Чуда.
В час Искупления Кающихся и не в меру фанатичных сановников, которые могли повести их на войну, всячески старались отделить друг от друга. Какое-то время орден был заперт в своей цитадели, погрузившись в бесконечные молитвы. Но в конце концов тех, кто был преградой, смела личная армия флагеллантов одного из архиепископов. Кающимся не нужно было повторять дважды - они поднялись по первому его зову и пошли за ним. Сколько длилась та мясорубка? Никто не считал. Толпа фанатиков катком прошлась по близлежащим землям. Пепел окрасился кровью Детей Греха, а также тех, кого ими назвали - тех, кто выказывал хоть малейшее сомнение в Святом Престоле и его слугах. Но даже эта армия не была в силах превозмочь конец времён: отчётливее всего в этом кровавом тумане виднелось именно то мгновение - последние выжившие Кающиеся, стоящие на горе трупов мятежников, а на самой её вершине - пронзённое вилами тело архиепископа.
Все понимали свою дальнейшую судьбу, но никто не хотел признать её. Тем, кого Чудо наделило этой силой, стал тот, кого Кающиеся называли Первым. Его волосы давно поседели, а голос - охрип, но он всё никак не мог отдаться в очищающие объятия праведной смерти, и со временем члены ордена прониклись к нему уважением, почитая тем, кого Чудо избрало для главенства над ними. И в тот день, бросив последний взгляд на мёртвого архиепископа, он сказал лишь одно:
- Пришла пора нам всем исполнить своё предназначение. Мы разойдёмся по земле и каждый найдёт свою собственную смерть.
Никто не спорил. Никто более не колебался. Никто более не проронил ни слова с тех пор, и Паоло не был исключением - на призыв Ревнительницы он откликнулся молча. С грохотом меч взвалился на плечи и с лязгом лат, подобным треску дров в печи, Кающийся вышел вперёд.