Шррк, шшрк.
Оселок с противным скрежетом двигался по лезвию длинного меча в руках Каталины. Смачивать инструмент водой теперь было непозволительной роскошью, а масла у девы-воительницы не было. Приходилось обходиться тем, что есть. Прошло уже три недели с тех пор, как Магистр ордена Ревнителей дал им приказ отправляться прочь из стен их орденской цитадели. Под предлогом необходимости в смутные времена следить за порядком в отдалённых уголках Санкторума, старик выслал их за городские стены. С тех пор де Лопез успела не раз задуматься – пытался ли магистр дать им шанс на спасение или же наоборот, попытался откупиться? Как бы то ни было, теперь они застряли в этом городке, а гнев Чуда добрался и сюда. Скоро начнёт не хватать воды и тогда... думать, что тогда, Каталине не хотелось. Помощи было ждать неоткуда – братья по вере из других орденов выглядели не лучше, чем сама Ревнитель, у которой из-за бессонных ночей под глазами залегли тёмные круги. Чтобы отвлечься, девушка начала читать молитву, слушая вполуха, о чём говорят люди на площади.
Под дождём, на солнце или на ветру
Да будет благословенна земля сия
В пути или в глубоком сне
Да будет благословенна земля сия
При свете дня или во тьме
Да будет благословенна земля сия.
Оселок высекает сноп искр, когда Каталина слишком сильно проводит им по лезвию меча. Дева-рыцарь отвлекается, и слышит последние слова донны Канделарии. Перед глазами пронеслись события последних дней – как ожили страшные слухи об Альфредо, принесённые беженцами, как появились первые, отмеченные карой Чуда. Наверное, нет разницы, где умирать - здесь или в пути, рассудила Каталина. К тому времени когда она умрёт, хоронить её всё равно будет некому. Отряхнув с бруска металлическую стружку, Ревнитель поднялась с места и вышла к центру сборища, коротко кивнув донне.
— Я готова пойти. Есть ещё, кто отважится пойти со мной? — ответила девушка, повышая голос на вопросе. Взгляд задержался на Кающемся, которого было легко выделить в этой толпе.