В улыбке де Крузейро убавляется стали, он с довольным видом откидывается в кресле.
- Я так понимаю, это "да", господин Браун? - говорит он. - Приятно иметь дело с разумным человеком. А что скажет ваш коллега?
Недвижимый как монолит Доу равнодушно цедит:
- Босс решает.
- И босс уже решил! Вот и славно, вот - и - славно, - заканчивает за него лже-губернатор. Он выдвигает ящик стола, извлекает на свет плоскую бутылочку и ставит ее рядом с пистолетом. Судя по тому, как звякает задвинутый ящик, так осталось еще немало таких бутылочек. - Не откажетесь употребить коллекционного виски в знак взаимопонимания, господин Браун? Шивас Рыгал, двадцать дет выдержки, не какая-то синтезированная ссанина. И да, еще одна последняя просьба - не будете ли вы так любезны, джентельмены, сдать оружие в качестве демонстрации добрых намерений?
С последними словами де Крузейро атмосфера неуловимо сгущается. Внешне ничего не изменилось, но ты почти физически ощущаешь, как у всех в комнате напряглись пальцы на спусковых крючках. Сзади тебя раздается зловещий щелчок затвора картечника, тихое "ой", что-то падает с легким стуком и тебе под ноги выкатывается толстый пластиковый патрон.
Слышится шепот "Дебил!..", звук крепкой затрещины, еще одно "ой", затем возле твоего ботинка появляется чья-то рука с грязными ногтями. Тыльную сторону ладони украшает изображение голой женщины в легкомысленной позе. По крайней мере, тебе хочется думать что это женщина, поскольку татуировка выполнена не самым выдающимся мастером, и вполне вероятно, еще и нетрезвым.
Сейчас явно наиболее подходящий и, вполне возможно, последний шанс понадеяться на удачу и перевести переговоры из дипломатических в огнестрельные. Или пойти навстречу предложению де Крузейро и сдать оружие.