Тем временем полисмен прошёл мимо Чженя дальше по улице, даже не обратив никакого внимания на прячущегося в тени катайца. Выждав для надёжности ещё некторое время, Шэн двинулся дальше по улице в поисках какого-нибудь злачного места из тех, что начинали работать вечером и заканчивали под утро. И если ближе к центру города такие заведения встречались нечасто, то на окраине дело с этим обстояло гораздо лучше. Потратив пару десятков минут на поиски, Чжень обнаружил в одном из переулков слабо светящиеся окна в одном из цокольных этажей. Чутьё не обмануло катайца: спустившись по кое-как сложенным ступеням и пройдя через малопримечательную дверь, он оказлся в средних размеров плохо освещённом помещении с низким потолком, которое в прошлом могло сойти за погреб, но сейчас представляло собой натуральную обитель порока.
Рядом со входом располагалась небольшая стойка, за которой угрюмо сидело с полдюжины человек в грязной серовато-коричневой одежде рабочих, сосредоточенно отхлёбывая из пинтовых кружек. Парочка из посетителей уже проиграла свою битву с зелёным змием: головы их покоились на столах, а изо рта вырывался надсадный храп, какой бывает только у вусмерть пьяных людей. Чуть поотдаль располагалось несколько отдельных закрытых холщёвыми перегородками кабинок, из которых по всему подвалу распространялся чуть сладковатый запах, который ни с чем нельзя было перепутать. Там явно курили опиум, и густое марево уже успело собраться под потолком, проникая даже в самые дальние уголки заведения.
Сидевший на табуреточке у входа здоровенный коротко стриженый амбал с ушами борца и искривлённым переломами носом смерил вошедшего Чженя оценивающим взглядом, после чего лениво проговорил:
- Не буянь тута, и всё будет пучком. Я слежу за тобой.
После чего, казалось, потерял к посетителю всякий интерес.
Чжень направился к стойке, за которой со скучающим видом стоял невысокий крепкий пожилой мужчина. Лицо его имело ярко выраженный красный оттенок, а на голове точрали во все стороны космы сильно тронутых сединой волос, которые дополняли такие же косматые бакенбарды. Одет он был в клетчатую красно-зелёную шерстяную рубаху, поверх которой был надет засаленный коричневый жилет. Его взгляд с хитрым прищуром скользнул по испачканному кровью плечу Чженя, но бармен, видимо, не счёл нужным никак это комментировать, а лишь спросил неприятным скрежещущим голосом:
- Что, тяжёлый день выдался, да? Что будешь пить, приятель?
Услышав, что Чженю нужна целая бутылка самого крепкого пойла, которое только у него найдётся, бармен весело осклабился, продемонстрировав свои не самые здоровые зубы, и сказал:
- Добро, только смотри не наблюй мне тут на пол, уборщик уволился три недели назад, и нового удастся найти ещё нескоро. С тебя три шилинга, друг.
Так Чжень стал обладателем большой бутыли какой-то мутной жидкости, один запах которой мог свалить с ног неподготовленного человека.