Стоило поблагодарить таинственных гостей за то, что они пришли ночью, когда полуденный зной растворился в опустившемся на пустыню мраке - Фрэй перестал ощущать себя как большой неуклюжий морской лев, выбравшийся на берег. Он снова был в своей стихии. В Фрэе всё больше и больше росло ощущение родства между морем соленой воды и морем скрипучего песка. Особенно в час, когда Селунэ вступала в свои законные права. Только плеск воды за бортом заменялся на шум песка, поддающегося под скорым передвижением местной живности. Звездное небо здесь, правда, отличалось от того, что было над головой у Побережья Мечей, и это не переставало удивлять жреца Битв даже спустя многие-многие мили пути. Возможно, это его маленькое пристрастие к наблюдению необъятного и послужило причиной запоздалой реакции на вторжение.
Стигсон быстро оценил ситуацию, вглядываясь в мрак за кольцом света костра. Отблеск стали, который сложно спутать с чем-то другим, заставляет последователя Темпуса тут же инстинктивно мобилизоваться: умолкло тихое мурлыканье дорожной песни, пальцы сжали ножны "Фурии". Фрэй молча кивает Экераю, поднимаясь на ноги следом за тифлингом. "Ай да Грибочек, вот так удивила", - успевает мысленно хмыкнуть здоровяк, отмечая, что самой-то первой всполошилась именно девушка.
После двух дней неторопливого пути, когда даже проплывающие мимо дюны выглядели одинаково, Фрэй ощутил прилив энергии - наконец-то, сражение! Конечно, северянин был непрочь болтовни и обмена историями, что с первого же часа пути каравана сопровождали повозки, но тягаться в остроумии с тифлингом было дело непростым, так что здоровяк внутренне был рад заняться более привычным делом. Битва - его стихия.
– Свет! – Низкий голос северянина вторит голосу Ветра, перекрывая уже ставший для него привычным тихий "звон" рапиры. В одно движение жрец Повелителя Битв освобождает собственный клинок от ножен, и, касаясь пальцами лезвия, завершает короткую молитву. – Да разгонит тьму!
Лезвие "Фурии" в тот же миг вспыхивает мягким золотистым светом, до боли похожий на тот, что заливал барханы и дюны Анаурока все последние дни до этого. Фрэй вскидывает меч над головой, отступая ближе к входу в шатер и пытаясь понять, не обходит ли кто лагерь с другой стороны. Судя по тому, что эти пришлые ублюдки не чураются подкрадываться к путникам с обнаженной сталью, с них станется попытаться использовать грязные трюки. Фрэй спокоен за Грибочка, ибо на фронте стоит прикрытая магией фигура Экерая, в этом парне сын Стига не сомневался ни на секунду, чего не скажешь о спящих караванщиках и оставшейся части охранников...