Нил Дайсон:
Когда ты ложился в криосон, тебя терзали сомнения. Нет, в желании пропустить несколько не самых лучших, по твоим расчётам, столетий ты давно был уверен. А вот в том, что начинать жизнь в новом мире с шантажа — не очень. Нет, тебя не терзали муки совести. Смущало другое: человек в анабиозе беспомощен и находится в полной власти своих усыпителей. Захочет какой-то инженер нажать особую кнопку и сердце пациента остановится. Нажмёт другую и в результате недостаточного питания какой-нибудь важный для жизни орган атрофируется. Есть и другие способы подгадить. СБ это, конечно, заметит и виновного накажут. Но пострадавшему (по крайней мере в первой ситуации) уже не помогут. Тебе известны такие инциденты, чаще всего случайные, в конце концов ты помогал их скрывать. От того сложнее было засыпать, зная, что ты нажил себе врага с доступом к тем самым кнопкам. Себастьян Бейр. Для кого-то простой инженер. Для начальства, если бы до них дошла твоя информация, промышленный шпион и предатель, сливавший конкурентам технические секреты. Для тебя спаситель, санкционировавший билет в лучший мир. И личный сатана. Превративший то, что должно было сталь прижизненным виртуальным раем в вечный ад. В жанре низкобюджетного ужастика, к тому же.
Как давно это было? Ты не помнишь. Давно перестал задаваться этим вопросом. Прошлое, если оно существовало, расплылось в тумане. Выживание перестало заботить с тех пор, как ты понял, что не можешь умереть, чтобы ни случилось. Жизнь превратилась в избегание боли. Бесконечные прятки от демонов и бесконечные пытки, когда тебя находили. Иногда кошмар давал тебе передохнуть и ты просыпался. Иногда на диване в своём кабинете. Иногда в капсуле, в лучшем мире. Где угодно, главное, что это походило на реальность. И ты жил там. Минуты. Часы. Дни. Один раз тебе удалось провести "на свободе" три с половиной месяца. Тем страшнее и мучительней было возвращаться. Подводила внимательность. Всегда. Ты замечал несостыковки, мелкие детали, закапывался в них... и мир рассыпался, оказаваясь миражём, картонной декорацией, скрывавшей правду: ад. Жар. Боль. Как в старом фильме, просмотренном в далёком детстве, про мужика, застрявшего в номере отеля. Только вместо часа вечность. Годы. Десятилетия. Может быть века. Одно утешало: более чем на триста лет анабиоз не расчитывался. Но ты давно перестал в него верить.
И вот, вдруг, кошмар прекратился. Мир рассыпался на квадраты, потом потемнел. Когда ты открыл глаза, взгляд твой встретила лампа дневного освещения. Очередной мираж? Или долгожданное спасение? Беглый осмотр не выявил выбивающихся деталей. Ощупал себя: всё, вроде, более менее, физически здоров (хоть и утомлён). Прислушался к ощущениям, но можно ли им верить? Так и не решил. Ясно другое (по крайней мере, кажется ясным): ты в небольшом отсеке (то, что Kryogenic Engineering называет "люксом" — обычные люди в общем зале теснятся). Здесь есть лампа, которая светит прямо в глаза (но нежно), капсула, в которой ты, голый, лежишь, унитаз, вешалка с халатом и дверь. Вот и весь "премиум"-сервис. Но на порядок лучше, чем в аду.