В залитом кровью коридоре вдруг неожиданно стало тесно, когда в конце его появилась фигура волколака. Она казалась сгорбленной не своей отвратительной природой, а тем, что в этих каменных стенах ей не хватало места. Бани почувствовала себя подавленной, ей стало неуютно и душно здесь вместе со всеми, и непонятно было, как они станут биться с этой громадной и нечеловечески сильной тварью в этой тесноте. Даже находясь снаружи оржавевших решёток, калимшанская львица ощущала себя в клетке. Но там, где нет места львиной свирепости и силе, можно обратиться к хитрости и расчёту — и это тоже известный путь, каким принято ходить среди дряхлых барханов на далёком, далёком Юге.
Бани мягко положила ладонь на плечо стоявшего прямо перед ней сэра Бернарда, как будто удерживая того от поспешных действий.
— Вы только не бойтес-сь. Не бо... тес-с-с... — последние слова превратились для сэра Бернарда в шипение и странные сбивчивые щелчки, а рука соскользнула с его плеча безжизненно, словно по доспеху провели деревянной щепкой.
Бани уже не смотрела ему в спину, одновременно видя её и не видя. Фигура человека перед ней превращалась в её размножившихся глазах всего лишь в тёплую и дышащую мясную массу, перестав быть Пурпурным рыцарем, потеряв все свои ранги и цели, даже своё имя, как только выросшая позади него громада гулко расставила костяные ноги в идеальный восьмиугольник. Все потеряли свои имена, а каменный коридор потерял свою форму — верх и низ, право и лево больше не имели прежних значений, стены, потолок и пол разложились в одну плоскость, одинаково пригодную для передвижения и для охоты. Эта плоскость тревожно вздрагивала от каждого шага, от каждого вздоха, каждого толчка крови в этих тёплых силуэтах, которые в бесстрастных глазах паука уже плохо делились на друзей и врагов. Но где-то там, за их пугающей чернотой и безучастным расчётом хищника, плетущего свои изумительные и смертоносные геометрические ловушки, всё ещё была она, загорелая улыбчивая караванщица, непривычная к дождям и тучам, и сырому отчаянию этих незнакомых краёв.
Паук задвигался. Несколько похожих на колья лап оперлись о стену, их костяные коготки неприятно заскребли по её поверхности, но тут же вдоль каменной кладки брызнула липкая белая сеть, и скребущие звуки прекратились. Из-за спины сэра Бернарда тварь скользнула по стене практически бесшумно, забираясь всё выше и выше, и скоро длинная ломаная фигура, несущая за собой трепыхающийся мохнатый бурдюк размером с бочку, продолжила свой путь по потолку, пока под ней — а может уже над ней — тёплые цели с бьющимися сердцами начали потешную, иррациональную борьбу за свои жизни.
Вдруг замерший на потолке, паук в этот же миг пустил в самую крупную из целей струю паутины. Расчётливо. Рационально. Крупные глаза видели всё, но казалось, что неотрывно следили только за оборотнем. Строго вперёд. Длинные лапы механически переступали всякий раз, когда волколак двигался хоть на дюйм, поворачивая паучье тело, чтобы контакт равнодушных чёрных глаз никогда не прерывался.