С самого утра кулаки чесались набить кому-нибудь морду. А ещё лучше сломать парочку костей. Уже битый месяц они маялись бездельем, и накопившаяся энергия начинала потихоньку закипать внутри, ища выхода. Но с поступлением в отряд Фрида завела себе железное правило не калечить сослуживцев и не намеревалась его нарушать. Не сегодня. Так что оставалось просто курить, угрюмо уставившись в одну точку.
Не то чтобы она считала этих ребят своей семьёй, закадычными друзьями и всё такое, и уж точно не от большого человеколюбия держала руки при себе — просто она знала: конфликты на рабочем месте — верный способ оказаться вышвырнутой на помойку. Ну уж нет, она туда не вернётся. И так почти всю сознательную жизнь копалась в дерьме, отчаянно карабкаясь хоть немного повыше. «Химера» — её шанс, билет со дна наверх сразу на несколько ступеней. Правда в один конец, экспрессом, без остановок.
Хотя вон кому-то из коллег периодически неймётся устроить склоку на пустом месте. Практически с первого дня Гадюка невзлюбила новеньких. Вязалась в основном почему-то к Никс: видимо потому, что та больше молчала, предпочитая сглаживать острые углы или вовсе игнорировать. А Гадюка то ли конкуренции боялась, то ли завидовала — хрен её разберёт. Не баба, а ходячий хронический ПМС. Вот подумала бы головой на досуге, чему тут завидовать? Что ты грёбаный мутант, на которого все смотрят как на редкое насекомое и норовят разобрать на запчасти во благо науки? Охеренное, блядь, преимущество. Прямо дар небес. Хотя, может, всё дело в банальном страхе. Неизвестное всегда пугает. А заодно вызывает ненависть вкупе с навязчивым желанием устранить эту неведомую хрень.
Фрида и сама не понимала природу своей силы. Когда она завелась в ней, была ли с самого рождения, как дефектный ген, или образовалась потом при жизни? Ну, как у тех чуваков, которых в один прекрасный день шандарахнула молния, а они вместо того, чтобы сдохнуть, как все нормальные люди, выжили и сделались неебическими экстрасенсами-пророками-уфологами.
Что самое интересное, парни в белых халатах, что гордо называли себя генетиками, тоже ни черта не знали. По крайней мере, во все разы, когда Фрида пыталась выведать хоть какую-то конкретику про свои способности, она не получила ни одного внятного ответа. Всё, что могли эти «учёные», — выдать бланк согласия на очередной забор генетического материала. Добровольного, как же, ха-ха. Можно подумать, её мнение и желание вообще кто-то спрашивал.
Забор яйцеклетки — процедура не из приятных, и она-то напрягала больше всего. Когда Фриду готовили к поступлению в ряды «Химеры», об этом не упомянули — забыли или нарочно умолчали? Теперь уже не столь важно, никуда не денешься. Учёным дай только волю поставить на ком-нибудь эксперимент, а какой из этого выйдет результат, в общем-то насрать. Удача — прекрасно, отправить на тестовые испытания и доработку. Неудача — в расход этот брак, ещё наклепаем, подумаешь. Интересно, Пария считается успешным образцом или не очень?
Поначалу замком с его извечным «Мужики» бесил жутко. Фриде казалось — нет, она была уверена — что это такой искромётный стёб насчёт её внешности. Типа прямо назвать плоскодонкой стрёмно, а если иносказательно, то норм, очень остроумно. Потом закралось сомнение, что он просто ебанутый. Уже позже, через пару недель кто-то из отряда шепнул ей, что на самом деле Пария инкубаторский, в прямом смысле, и тут скорее пожалеть человека надо. С тех пор отпустило. Странное обращение девушка пропускала мимо ушей, и даже была готова проявить чудеса терпения, посвятив парня в секреты применения тампонов и чудеса женской физиологии. Но Пария никогда ничего такого не спрашивал.
Мысль о том, что когда-нибудь ей придётся встретиться с собственным потомком, похожим на замкома, вызывала неуютные, щемящие душу чувства. Такой ведь не бросится на шею с радостным криком: «Мама!». Пришибёт и глазом не моргнёт, если будет такая команда. Порой, переступив порог прозекторской, Фрида хотела спросить у этих Эскулапов: «А что, по-нормальному-то никак нельзя? Как обычно это у людей делается. Нашли девчонку, нашли парня, дали им время уединиться — и готово дело. Как говорится, ваша заявка обрабатывается, ожидайте результата через 9 месяцев». Ведь рождаются же маги естественным путём у обычных людей. А уж у двух таких с проявленным талантом просто нет шансов на иное потомство.
Но каждый раз вопрос так и оставался неозвученным, а Фрида только упорнее продолжала курить. Где-то однажды она прочитала, что для забора донорского материала по программе суррогатного материнства допускаются молодые женщины без вредных привычек. С тех пор желание избавиться от пагубного пристрастия как рукой сняло. Хер вам, а не идеальный генетический материал, евгеники недорезанные.
От мрачных мыслей отвлекла напарница. Никс была такой же, как она, и вместе с тем другой. В общих чертах девушка поняла разницу: дар Никс работал как выброс вовне, а Фриде внушали необходимость концентрировать энергию в себе. Хотя, судя по их характерам, лучше бы наоборот. Вот бы поменяться, она бы с удовольствием не глядя. Молчаливой, собранной Никс больше подходила эта самая «внутренняя концентрация» — из Фриды же то и дело норовило что-нибудь выплеснуться.
Вот и сейчас Никс сидела рядом, вертя в руках шлем. Не терпится поскорее спрятаться в свою скорлупку, словно черепаха в панцирь. И с чего такая странность?.. Вроде внешними данными природа не обделила — знай себе демонстрируй окружающим, пока молодая. Это ей, Фриде, впору скрываться от мира, чтобы не напугать ненароком. Наверное, во всём виновата разница менталитетов. Что европейской девушке добродетель, то восточной харам.
— Надо как-нибудь тебя накрасить и на целый день отобрать эту штуковину, — ляпнула Фрида, не подумав, и тут же продолжила уже о деле: — Идём. Надеюсь, сегодня хорошо разомнёмся.