Новое дело. Ничуть не хуже других.
И вполне полноценное - может, кто иной на ее месте к исходу четвертого монотонного дня и снизил бы бдительность, однако Эмберли, несмотря на кажущееся спокойствие дороги, честно отрабатывает обещанную плату.
Охотница прекрасно понимает, что иллюзорная безмятежность пути абсолютно обманчива. Они едут на север - а на севере в последнее время очень не хватает блеска инсигний.
Даже если бы не подвернулся этот крайне удачный заказ, Эмбер все равно вскоре отправилась бы туда в одиночку. Правда, тогда бы уже ей самой потребовалось оплатить извоз. И скорее всего, даже не удалось бы найти экипаж, в котором можно было бы проделать весь путь - добираться пришлось бы на перекладных. Вряд ли в королевстве много безумцев, в это время года желающих предпринимать столь долгие вояжи, да еще и в северную сторону.
Охотница неслышно хмыкает своим мыслям, продолжая скользить взглядом сквозь серый комковатый туман за стеклом кареты. А чета Уинтеров ведь направляется в эти места в надежде обрести жизнь более спокойную, чем в столице...
То есть... Наверное, в надежде. Что там себе думает Вильгельм, Эмберли даже не пытается угадать. По его лицу понять что-либо почти невозможно - ну разве только предположить, что в этом определенно увлекательном манускрипте, ради которого лорд уже четвертый день рискует зрением, содержится по меньшей мере ответ на вопрос, как в случае чего обезопасить свою семью от северных тварей.
Охотница всего на секунду отвлекается на созерцания тумана, чтобы взглянуть на Беатрис. С ее лицом все несколько проще. Не похоже, чтобы леди вообще хоть сколько-нибудь волновалась в поездке - беспокоит ее, скорее, разве что скука. Но точно не тревожные ожидания.
О чем она думает все эти дни, интересно? О чем вообще думают девушки во время свадебного путешествия?.. Эмбер не знает.
Вопрос Беатрис, который та готовила, похоже, довольно давно, заставляет ее улыбнуться краешком губ.
Знак...
Можно было бы опустить голову, бросив на инсигнию хотя бы беглый взгляд, однако Эмберли остается неподвижной. Она и так хорошо знает, как выглядит ее цеховой символ.
А еще - какие чувства он внушает окружающим. Но в данном случае все, кажется, не столь просто.
Мельком посмотрев на лорда Уинтера, занятого трактатом, - не помешает ли ему негромкая беседа? - охотница прикидывает, какие подробности можно было бы открыть Беатрис.
- Верно, - спокойно и терпеливо, словно ребенку, после краткой паузы отвечает Эмберли, внимательно взглянув леди Уинтер в глаза. - Инсигния означает, что я способна справиться с... некоторыми видами работы чуть лучше тех, кто отношения к Корпусу не имеет.
Беатрис и есть, пожалуй, все равно что ребенок. Эмбер в который уже раз удивляется ее чистой непосредственности и удивительному для дамы высшего света простодушию. Боже, неужели в этом мире можно быть настолько наивной?..
- Собственно, потому я эту работу и выполняю, - позволяет себе охотница легкую усмешку, продолжив. - Приятно ведь осознавать себя... трудно заменимой.
Нет, узнать о том, что охота есть вся ее жизнь, а вся ее жизнь есть бесконечная месть за переломанную судьбу, юной леди, пожалуй, не стоит. Кто их знает, этих рафинированных аристократок, свалится еще в нервной горячке от услышанной мрачной истории... Вот уж рад будет молодой супруг.
- Впрочем, после обучения в Корпусе у меня не было особого выбора, - тихим смехом разбавив некоторый накал рассказа, старается Эмбер перевести все в мирную шутку. - Я, признаться, и не умею ничего другого.
Любопытно, как же сама себе объяснила леди Уинтер присутствие Эмберли в этом экипаже? Кажется, милой барышне даже и не приходило в голову, отчего в северных провинциях многие очень дорого дали бы за участие охотника в своем путешествии...