Игнаций приходилось смотреть в глаза смерти достаточно раз, чтобы рост Таддуса его не впечатлял. Не говоря уж о том, что что Элин выигрывал в росте, сам Верн вполне компенсировал крепостью сложения. С детства в полях работал, иногда за двоих. А потом… потом тоже не за алтарем работа была. Ни покинуть помещение, ни отдать оружие Верн не мог – нельзя было оставлять соратников наедине с невидимой мерзостью, без защиты их душ, которые, судя по происходящим событиям оказались на удивление уязвимы к тлетворным речам. Что же касается огнемета… Таддуса извиняло лишь то, что он не знал значения этого оружия, как для церкви, так и для самого Верна. Обратись с таким приказом человек, знавший все это, лишь прямой приказ кардинала, и только кардинала спас бы его от полета через комнату с последующим сбором зубов в мешочек.
Верн не был дураком. Он бросил разгневанный взгляд мимо Таддуса, на пленника. Он видел подобное, когда словами еретики пытались внести раздор в ряды святых братьев. Но те на то и были посвященными в тайны веры, что никакие богохульства, смешанные с ложью правды и кривды, никакое красноречие и никакое злословие на них не действовали. Увы, миряне слабы. И аристократы, как по своим странствиям заметил Игнациус, слабее многих.
Он чуть опустил раструб огнемета и отвел его в сторону, чтобы тот не был направлен на барона.
- Многие запреты предстоит познать вам, идущие в свете Императора, и отринуть заветы жизни, что течет за дверьми монастыря сего.
Конечно, это не вполне передавало то, что священник хотел сказать, но тон был достаточно примирительный.
- Чувствуйте сердцем ложь врага человеческого, с текстами священными сличайте его речи, чтобы понять умысел зловредный, и во имя Его, помните всегда, что в единстве сила людская, и грехом величайшим будет отвернуться от нее, и в тени слов ереси и отступничества, пойти прочь от трона Его.
Игнаций вздохнул, не будучи уверенным, что его поняли. Он опустил огнемет окончательно, дав повиснуть ему на перевязи, сделал шаг назад, после чего показал на место, где был прикован пленник, после чего сперва на себя, потом на Элина, после чего сперва свел руки, так что они почти касались в молитвенном жесте, а потом развел их.