Свернувшись калачиком, Керли казалась маленькой и беспомощной. Она понимала, что ее сознание возвращалось из глубокого сна, но упорно продолжала сопротивляться этому ощущению. Нельзя открывать глаза. Если она это сделает, то вернется в реальность, которая будет не лучше смерти. Вцепившись пальцами в край спальника, она прижала его к заплаканному лицу. Каков смысл возвращаться в мир, где ты одинок?
— Хыы…папочка! Пожалуйста, не уходите! Зачем вы вновь меня бросаете? — Тихое бормотание сквозь сон отчаянно цеплялось за растворяющийся образ графа Норлинга. Ее руки тянулись вперед, но не могли поймать отца, словно он был иллюзией, созданной виспом в дремучем болоте.
— Хыы…— Керли не хотела принимать, что ее подсознание вновь создало образ умершего человека в ее голове. Того, кого она должна была отпустить много лет назад. Но, видимо, все эти годы она обманывала сама себя. Сделав над собой усилие, охотница заставила себя окончательно проснуться и открыла глаза. Вокруг было темно, но, судя по оживленным разговорам и претензиям друг к другу, соратники уже бодрствовали. Керли быстро вытерла рукавом глаза пока никто этого не заметил в тусклом свете и принялась собирать вещи. Слезы - проявление слабости. Это омерзительно. Норлинг презирала слабых людей.
Перед отбытием стоило поесть, но еда застревала поперек горла, поэтому женщина быстро избавилась от идеи наполнить пустой желудок. Если потом совсем невмоготу будет, то она создаст ягоды. Одну в рот закинешь, а эффект тот же, что и от полноценного обеда. Вместо завтрака она мусолила в руках монету с двумя профилями, глядевшими в разные стороны. Керли казалось странным, что в постороннем святилище Хоар вздумал одарить ее ведением. В то же время она слабо верила, что это мог быть Грумбар. В отличие от остальных Норлинг не озаботилась подношением, не только потому, что было нечего дать, а еще и потому, что место казалось покинутым не только людьми, но и богами. Сновидение. Однако, перевернуло понимание всего с ног на голову.
«Предок с дурной славой, значит…» — Слова, сказанные отцом не были лишены смысла. Ни один дворянский род не обладал безупречной славой и у каждого рано или поздно появлялись самородки, которых следовало бы вычеркнуть из истории. Но как же его звали?...