За долгие годы отшельнической жизни, женщина привыкла к лесам. Она больше не воспринимала их враждебными, а наоборот, благодатью. Леса помогали ей жить, давали свободу действиям и успокаивали мысли. Ей нравилось это единение с природой, когда она в одиночку уходила на охоту или собирала травы.
Впервые за все задание она оказалась одна и должна была возрадоваться этой возможности, но лес-за-стеной не горел желанием вести с охотницей дружбу. Единственным успокоением и неким источником защиты оказалась свора пернатых падальщиков. Связанные с ее душой, они не только выполняли ее указания, но также хорошо ощущали беспокойство Керли, от чего вели себя соответствующе.
— С каких пор вы перестали быть мне противны… — Окруженная чёрным вихрем из птиц, она позволила себе усмешку. Женщина вытянула вперед руку ладонью к небу. Покорный лесной дух, что выглядел как обычная сорока, узнал этот жест и тут же сел на нее. Клацнув клювом, создание повернуло голову боком, чтобы черный глаз смотрел на Керли и насупилось.
— Думаю, этого достаточно. Идем обратно. — Женщина поднесла руку, чтобы дотронуться до блестящего оперенья птицы, но остановилась. Сорока не была настоящей, а потому не могла оценить ласк хозяина.
Надо было торопиться обратно. Оставалось надеяться, что перья и запах не выветрятся так быстро. Обычно, духи не оставляли следов.
Безмолвная свора птиц влетела в пещеру до того, как в нее вошла Керли. Черный клубок из перьевого вихря растворился, когда духи разлетелись по углам каменных стен. Сотня глаз следила за появлением своей рыжеволосой повелительницы,
— Мелисса, не делай лишних движений. Будет неприятно, если твоя рана вновь откроется. — Норлинг была готова, что наёмница не полезет за словом в карман, чтобы тут же отшутиться, но все равно посчитала своим долгом предупредить. Для выживания всей группы было критически важным оставить как можно меньше следов. — Посиди, я сама все соберу. Птицы мне помогут.