Стражник, очевидно, начальствующий над этим караулом, взял было документы, но потом осознал, что при свете факелов и подвешенных фонарей делать это несподручно. А попросить гостей посветить магией, видимо, постеснялся.
- Лино, сгоняй за свечой.
Опиравшийся на копье стражник посмотрел на коллегу, и в глазах его читалось "ты что, спятил, один с этими оставаться?", и этот взгляд был, похоже, понят правильно.
- Все в порядке, печать я узнал, да и сударыня Йонелла с непонятными людьми сюда бы не заявилась. Не беспокойся.
Неясно было, успокоили ли эти слова Лино, но он, бросив еще один взгляд на фетчлингов, отправился внутрь. Дав возможность главному стражнику обменяться парой слов с гостями наедине. Он шагнул ближе к Корду, очевидно, не догадываясь о мыслях того о своей незначимости для сюжета этой истории в целом, и, понизив голос, сказал:
- О теле позаботятся, хотя формальности с опросом вам придется пройти. Но это потом. Что в городе происходит, вы, похоже, знаете. Бурата надо остановить. Может, это письмо поможет, или он при гостях господина Бороя постесняется людей вешать. Не знаю, фетчлинги, не фетчлинги детей воруют, но вешать без суда и без следствия это неправильно, не по заветам Повелителя.
В этот момент послышались шаги Лино, и стражник спешно отодвинулся, приняв все ту же изучающую письмо позицию. Поднеся свечу к свитку, он, шевеля губами, прочитал все письмо, и кивнул.
- Хорошо, все чин по чину сделано. Имена, приметы, печать, подписи. Проходите.
И он сделал приглашающий жест. Однако, когда за вами попытались последовать фетчлинги, Лино наклонил копье, преграждая им проход. На лице первого стражника мелькнуло чуть заметное раздражение, но заметить это при колеблющемся свете было сложно. На возмущенные лица Йонеллы и ее спутников, Лино прочеканил, с откровенной надменностью в голосе.
- Фетчлингов в город не пускать, приказ капитана Бурата.
Прежде, чем Янко успел сказать что-то резкое, на его плечо опустилась рука Йонеллы, которая, как казалось, ждала каких-то действий от главного по воротам. И они последовали.
- Лино, под мою ответственность. И не мне напоминать, что воля господина барона важнее, и он таких запретов не вводил…
Последовал краткий, но достаточно оживленный спор, в котором командир уверенно одержал верх, не в последнюю очередь за счет того, что явно лучше знал местные законы. Ну и пользовался уважением, которое смогло преодолеть неприязнь Лино к потомкам порождений тени. В итоге прошли все, и стражник повел небольшой отряд по опустевшим ночным улицам к площади. По пути, когда отряд достаточно отошел от сторожки, Йонелла обратилась к ведшему вас стражнику:
- Спасибо, Индро. Вот не ожидала...
Стражник хмыкнул.
- Я не дурак, Йонелла, и в сваре этой победителей бы не было. И неправильно то, что Бурат делает. Тут разбираться надо.
Городок, во время проведенной некоторое время назад разведки, бурливший жизнью, теперь казался брошенным. Но понять, почему именно, гостям Нидала было сложно. Нисрош встретил их сумраком и унынием, возведенным в чествовавший страдание и смирение абсолют, и жизнь крупного портового города была будто бы приглушена, замедлена и лишена очевидных эмоций. Даже в Челиаксе, с его утонченной жестокостью и жесткой иерархией власти на берегу всегда бурлила жизнь, и строгие законы не сковывали ее, а лишь сулили наказание за преступление порога дозволенного. Но в стране Жон-Кутона, под вечным сумраком… Не лучше выглядели и деревушки, которые на своем пути в Карпад проезжали нанятые бароном Тиборосом искатели приключений и наживы. Несмотря на то, что карета в них не останавливалась, резкий контраст пустых улочек и закрытых окон с изредка пробивавшейся полоской света с обычным сельским уютом и открытостью деревень бросался в глаза. Даже в Ластволле и на разоренных орками землях Исгера за внешними частоколами и стенами скрывалось гостеприимство и открытость, позволявшая группе выживать там, где одиночки бы не справились.
Было ли то же самое в Карпаде? Вымирало ли это поселение по вечерам, превращаясь в причудливый монумент, славящий индивидуальное страдание?
Возможно. Но в этот раз все было не так. Хотя из-за окон с закрытыми ставнями не раздавались звуки вечерних жизненных хлопот, никто не спешил домой, запаздывая с работы или дружеской попойки (как дела с этим обстояли в Нидале, чужаки в этих местах знать не могли, но подозревали, что плохо), и даже животные, казалось, куда-то скрылись, человеческий гул, доносившийся из центра города, говорил о том, что на этот раз людей что-то и объединило, и выгнало на улицы.
Стражник, однако, вместо того, чтобы вести прямой дорогой, в какой-то момент свернул вбок, буркнув, что знает короткий путь. Возможно, срезом углов назвать последовавшее петляние по переулкам было нельзя, но зато на площадь гости Карпад вышли в идеальном месте.
Потому что вся площадь была заполнена народом, неравномерный гул которого напоминал недавнюю сцену в поселении фетчлингов. Только тут злоба и недовольство было направлено как раз на кайал. Трое из которых стояли под большим, развесистым дубом, укоренившимся в центре площади. Стояли они не просто так, а на наспех собранной платформе, с толстыми, различимыми даже на приличном расстоянии петлями на шях, под охраной пятерки стражников. Перед ними расхаживал грузный седоволосый мужчина лет сорока (хотя при свете факелов ему можно было дать и все пятьдесят), что-то говоря и активно жестикулируя. Хотя его слова до того места, где находились сейчас Пино, Корд и Дункан доносились не вполне четко, но в них можно было разобрать две основных темы. Он говорил что-то о "его девочке" и о том, как он беспокоится за нее, как ее надо искать и не прекращать поиски, но периодически срывался на проклятия в адрес фетчлингов, которых называл "кровавыми убийцами", "грязными ворами" и "паршивыми разносчиками заразы".
- Капитан...
Индро показал на седоволосого, как будто это нуждалось в пояснениях.