Провожаемая пристальными взглядами близняшек-болтушек и недоуменным - Гильды, Ясена приближается к Дине, чья улыбка с каждым ее шагом вперед все больше теплеет. Руки бардессы как-то сами собой оказываются в ладонях лесорубки, пальцы нащупывают уже ставшие родными характерные мозоли от топора. Мир вокруг словно замирает, когда две красивые рослые девушки встречаются глазами...
- Привет еще раз, - полушепотом говорит Дина, а затем по ее лицу словно пробегает тень. - Откуда ты здесь? Ты же говорила, что работаешь в музее?
Девушка пытается сохранить благожелательную интонацию, но в словах ее проскальзывает нечто похожее на подозрение. У бардесс в силу специфики их работы очень развита система защиты своих от нежелательных поклонниц. "Бродячую", в случае, если ее любовные дела приводят к проблемам, сразу же перебрасывают на противоположную сторону Закуполья, старательно пряча от источника тех самых проблем. С теми, что работают в учреждениях, бывает сложнее, но при визите на работу излишне назойливой сестрички оборонять тебя дружно встанут все коллеги. Образ Ясены сейчас совершенно не соответствовал тому, что она мельком рассказала о своем роде занятий при знакомстве, и, наверное, со стороны Дины мнительность по поводу того, не обманула ли ее бардесса, решив исчезнуть после первого свидания и дав ложные контакты, была пусть и несправедливой, но вполне понятной.
Когда пальцы девушек соприкоснулись, Ясена почувствовала сильный порыв обнять Дину. Но его пришлось сдерживать, и девушка просто чуть сильнее сжала ладонь любовницы.
— Привет, – голос бардессы был мил, но слова Дины задели девушку. Вопрос был простой и очевидный, но высказанные сомнения вот так сразу в лоб никому не нравятся. Можно встать на сторону Дины и понять её, что она всего лишь хочет определенности. А можно было спросить более тактично. Но Ясену, в отличие от лесорубки, обучали подобным вещам. Так что бардесса отнесла это к незначительному недостатку любовницы, ведь все сёстры, кроме богинь, не идеальны. Закрыв для себя тем самым вопрос, Ясена искреннее и тепло продолжила.
— Я вызвалась доброволицей на охоту за косматым ликантропом, представляешь! – не без гордости ответила девушка, слегка приукрашивая факты, — Музейное оружие из серебра.
Бардесса в очередной раз указала на серебряный церемониальный топорик на поясе. Всё же ему нашлось неожиданное применение – быть подтверждением её слов. Ясена обернулась, чтобы проверить своих спутниц по заданию. Театрально пожав плечами, вроде как справляются, девушка вновь повернулась к Дине и сменила тему, посчитав, что прежний вопрос закрыт.
— Я очень рада тебя видеть! По правде говоря, я не ожидала встретиться, хотя теперь картинка довольно очевидна. Но не поспешили ли с прокладыванием дороги? На опушке ещё ладно, но как я поняла, чем дальше, тем опаснее. А "очищение леса" только предстоит. И, возможно, это работа не на одни сутки.
На самом деле, Ясена совсем не представляла, с какой скоростью лесорубки будут прокладывать дорогу. Может это занимает очень много времени, поэтому так рано их сюда и послали. А если маленький отряд сестёр не убьёт ликантропа, а только разведает обстановку, а уже завтра лесорубки продвинутся настолько далеко, что громкими ударами топоров навлекут на себя беду? Свои переживания бардесса не скрывала. Тем более, что опасаться за жизни лесорубок и опасаться за жизнь лесорубок, когда одна из них твоя любовница, это совершенно разные вещи.
***
Вежливо выслушав слова жрицы Аэлис, Гильда уже собиралась задать очевидный вопрос по поводу странного поведения Ясены и Дины - кажется, она одна во всем лагере пока была не в курсе их отношений - однако реплика Эйпадии стерла с ее лица благожелательное выражение. От командного тона следопытки чернокожие близняшки сразу же покинули свои пеньки, вставая по бокам от своей старшей и делая картину нависающей над низкорослой лучницей массивной лесорубки еще более внушительной. Извлекши свою руку из ладони Эйпадии, Гильда заткнула большие пальцы за пояс, еще раз осмотрела вооруженных девушек с ног до головы, и спросила:
- Так. Значит, раз вы не из штаба, не от Тельмы - тогда кто вы вообще такие и что делаете на моей делянке? - ударение на слове "моей", очевидно, должно было продемонстрировать, кто, собственно, здесь хозяйка, и кому решать, сворачивать ли работы на опушке или нет.
Как по сигналу, после слов старшей артели, реагируя скорее на интонацию, к месту разговора стали подтягиваться заинтересованные лесорубки. Эйпадия только сейчас осознала, насколько абсурдной была идея мобилизовать кого-то из вольных артельщиц, с тем весьма непрочным авторитетом, что имела под Куполом Старая Крепость до вчерашнего нападения. Клио же почувствовала, что ее медальон аэлиситки - единственное, что удержало Гильду от того, чтобы послать наглую лучницу в путешествие к таким местам, которые не обозначены ни на одной известной карте.
И еще одно вспомнила следопытка: "мамами" в Старой Крепости называли командующих, пользующихся совершенно безоговорочным авторитетом. Чтобы Старшую так именовал за глаза личный состав - ей недостаточно быть просто грамотной и уважаемой взводной или ротной - надо реально быть готовой за своих вышибать лбом двери любых штабов и канцелярий, стоять горой за каждую вверенную тебе раздолбайку в ущерб собственной карьере. И, если на гражданке такое прозвище имеет похожее значение (а судя по тому, как без единой команды защищать Гильду подтянулись уже восемь Сестер - так оно и есть) - лесорубки ее просто обожали.
***
При ответе Ясены брови Дины удивленно ползут вверх:
- Ох, ну и... Я даже не подозревала, насколько ты... Прости, не знаю, что и сказать, - она и правда выглядит растерянной, и девушку можно понять: яркая красотка, которая вчера снизошла по счастливому случаю до ее компании, оказалась настоящей героиней из старых легенд. Только мгновение спустя лесорубка осознает, с какой смертельной опасностью связано то, о чем ей поведала бардесса, и в глазах ее появляется откровенный страх за подругу. Однако, эту сцену прерывает резкая реплика Гильды и движение, начавшееся там, где остались компаньонки Ясены.
- Ох, слушай, про это надо с Мамой говорить, - отвечает она, оглядываясь на Гильду. - Нас же вызвали как раз армейские, сказали - просеку рубить. Мы только начали, прилетает через час вестовая из штаба, говорит - отставить рубить, там стая волков-людоедов в лесу, могут напасть. Ну ладно, сели лагерь обустраивать, еще через полчаса опять вестовая - рубите, говорит, только потихоньку. Тут Мама, конечно, закусила: и правда, обурели совсем, пускай так с вояками своими обращаются, а мы вольная артель и над нами издеваться не надо. Так что дала команду - ни единого взмаха топором, пока они там в штабе сами не решат, чего им надо. Обещали вроде охрану прислать, час уже ждем...
Определенно, само нахождение здесь артели было результатом какого-то бюрократического идиотства: кто-то наверху кого-то неправильно поняла, когда согласовывали планы очистки леса и строительства дороги, и вот он - наглядный результат. С подобной дуростью Ясена не раз сталкивалась за время работы в музее, но одно дело - когда вы приезжаете с передвижной экспозицией в деревню, где вас никто не ждет, из-за путаницы в бумажках, и совсем другое - когда такая путаница подвергает смертельной опасности жизни Сестер.
Ситуация вокруг оставшейся разговаривать с Гильдой троицы выглядела не то чтобы угрожающе, но как-то неуютно. Повода для конфликта вроде не было, однако позы лесорубок выглядели очевидно напряженно.