Бросаемые украдкой на своих подруг взгляды легко убедили Ясену в том, что горячего желания идти в проклятый лес драться с монстрами никто из ее коллег не испытывает. И в этом, собственно, не было ничего удивительного: смотрительницы музея в основном были далеки от мира приключений с риском для жизни. Взять хоть Лейре, которая даром что рамонитка, но рамонитка "гражданская", вовсе не из тех, облаченных в тяжелую броню и оснащенных всяким экзотично и жутко выглядящим оружием Стражей Пограничья. Она в совершенстве владела семью языками - по сути, всеми, которые только можно было изучить под Куполом, имела незаурядный талант к каллиграфии, была чрезвычайно эрудирована, однако очевидно, что на воинские упражнения у нее попросту не было времени. Да и та же Альба - невзирая на простительную бардессе безалаберность, она обладала очень цепким умом и незаурядным литературным талантом: ее эссе-исследование о налаживании трофейной службы в первые месяцы после Дня Боли и Гнева обратило на себя внимание Совета Коллежа, однако с мечами девушка так и оставалась на "вы". Первый же дружеский ее поединок с Ясеной, в котором та трижды выбила у сестры оружие одним и тем же "детским" приемом, был остановлен, дабы не унижать рыженькую дальше: в конце концов, чтобы стать истинным украшением Коллегии Знаний, Альбе вовсе необязательно слыть великой фехтовальщицей, так что пусть развивает свои сильные стороны...
С остальными сестрами дело обстояло не лучше, так что значение взгляда, который метнула на Ясену при встрече Джемайма, становилось очевидным - вопрос о доброволице был задан, в сущности, из вежливости: не было среди персонала музея девушки, более приспособленной для того, чтобы кромсать серебряными клинками шкуру оборотня в компании отважных воительниц.
- Дорога, - ответила на вопрос бардессы ее начальница. - Они собираются прокладывать прямую дорогу к Виа Ильдеци и восточному пограничному посту, для военных нужд - война явно только начинается. И для этого необходимо очистить лес от проклятия, ликантроп же является его источником. Признаюсь, подробностями со мной не поделились - это был, хм, непростой разговор.
Торопливая и резкая фраза Ясены заставляет вздрогнуть ее товарок, однако Джемайма явно не удивлена: кажется, уголок ее губ даже обозначает... улыбку? Да нет, быть не может, просто показалось.
- Замечательно. Без твоего участия в любом случае не обошлось бы: где в данный момент обретается требуемое от нас оружие, знаешь ты одна. Так что - жду через десять минут у себя, со всем, что у нас имеется порадовать армию. Так, а мы с вами, Альба, Лейре, пойдем исследовать запасники Зала Картин - меня, говоря откровенно, озадачили не только мечами...
Увлекая за собой жестом рамонитку и рыжую бардессу, старшая смотрительница направилась в сторону Зала Картин - чем, собственно, ее реакция на благополучно отыскавшуюся доброволицу и была исчерпана. В подобные моменты было очень легко понять, почему Джемайму так не любят в Совете Коллежа, состоящем из женщин искусства, весьма эмпатичных и не скупящихся на эмоции. С другой стороны, быть может, именно такая женщина и необходима в руководящем органе бардесс - разумеется, в единственном экземпляре...
Обижаться и удивляться в любом случае было бессмысленно - оставалось лишь вспоминать, что же такого отливающего серебром, чем можно убивать, Ясена держала в своих руках в последние дни?
***
Первое, что приходило в голову - это так называемый "экспериментальный" меч сестры Деллы - рамонитки, которая настолько озаботилась в свое время проблемой барона-ликантропа, что и в самом деле кустарными методами, по старинным книгам, сумела удачно посеребрить стальной клинок с помощью горячей амальгамы серебра на основе ртути. Огневое серебрение - кажется, так это называется. Сначала клинок необходимо покрыть медной основой, вроде грунта в живописи, а затем уже можно приступать непосредственно к "вывариванию" лезвия в растворе столь нелюбимого оборотнями металла. Процесс довольно долгий, на один клинок ушло не менее семи дней, но самое главное - это было чрезвычайно опасное ремесло. То ли учившаяся по старинным трактатам изобретательница слабо представляла, насколько ядовита выпариваемая в ходе серебрения ртуть, то ли сознательно шла на этот риск... словом, она очень тяжело отравилась буквально накануне Дня Боли и Гнева, когда на полгода потеряла сознание от жестокой раны Аэлис, а ее обезумевшие от горя ученицы были почти все убиты в жестоком сражении - и выходить талантливую ремесленницу оказалось некому. Ее имя и дело не было забыто, конечно, и меч попал в итоге в музей - но за потерей актуальности повторять эксперименты по серебрению больше никто не решился - определенно, в Старой Крепости сейчас по этому поводу здорово кусают локти...
Во-вторых, были три серебряные стрелы, захваченные в свое время у мидгалльской армии. Серебряные, к счастью, не буквально - но в материале наконечников сомневаться не приходилось. Такими стрелами во время воинских игр по традиции награждались лучшие королевские лучники, и для поражения ликантропа они вполне подходили. Была лишь одна загвоздка: эти боеприпасы был очевидно декоративными на вид, так что попадать ими в цель может оказаться делом затруднительным.
В-третьих, имелся еще один чисто декоративный предмет: серебряный топор пажа, сугубо церемониальное оружие, которым были вооружены смазливые мальчики, сопровождающие мидгалльского короля, якобы обеспечивающие его безопасность, а на деле служащие ему наложниками. С одной стороны - уязвимому к драгоценному металлу ликантропу придется плохо, если этим оружием приложиться от души по черепу. С другой... церемониальный топор был очевидно несбалансирован, да еще, вдобавок, довольно хрупок на вид - неизвестно, сколько ударов он выдержит, прежде чем рукоять переломится у обуха...
Наконец, было два предмета, чье происхождение до сих пор оставалось загадкой. Восьмидюймовые посеребрёные заколки нумантийского происхождения, второе назначение которых не сразу угадывалось по внешнему виду. Да, это было орудие профессиональных убийц - замаскированные под украшения метательные стилеты с полостями внутри, в которых находились, видимо, играющие роль балансира капельки ртути, что давало куда большие возможности для дальней атаки, чем использование простого ножа или кинжала. Однако драться подобными штуками в ближнем бою было не лучшей идеей: никакого подобия гарды на гладкой серебряной поверхности стержня, плюс пара декоративных цветочных венчиков на "эфесе" - да, тут изготовители "заколок" дали маху. Или, быть может, потенциальные жертвы неведомого убийцы попросту никого к себе не подпускали на расстояние удара? В любом случае, и эти штуки в ее будущем походе были нелишними.